Луи Куперус - О старых людях, о том, что проходит мимо

– Папа, папа, о, папа!

Он заикается от страха и отчаяния, беспомощный без папиной поддержки.

Открывает дверь в папину комнату…

– Папа, папа, о папа!

Со светильником в руке подходит к папиной кровати. Папа здесь спал, но сейчас его нет… Где папа? И тут его, с его детским умишком, наконец озаряет. Он видит это ужасное Нечто, видит его как гигантское, кошмарное, кроваво-красное видение… То, что они несли по саду к реке сквозь грозу и ливень… это папа, это был папа! Мама, дядя Эмиль и Ма-Бутен несли папу… Значит, сейчас он в доме один… Папа умер, и они несут его к реке… Он видел Это… И он до сих пор видит Это. И впредь всегда будет его видеть… Сам не понимая почему – он вдруг повзрослел на несколько лет, – он закрывает дверь папиной комнаты, возвращается в мамину, ставит светильник на место и идет к себе. В темноте он весь дрожит, стучит зубами и таращит, таращит глаза… Но он моет в темноте ноги, а полотенце сразу же бросает в корзину для грязного белья. Залезает в постель, задергивает сеть от комаров и накрывается с головой. Он лежит, сотрясаясь от озноба. Железная кровать трясется вместе с ним. Он один в пасангграхане, и он видел Это: сначала видел, как Это двигалось по саду, а затем видел Его в миг прозрения, в свете молний, под оглушительные раскаты грома. Он лежит, охваченный ознобом. Сколько времени прошло? Сколько времени прошло? Полчаса, сорок пять минут? Он слышит, как возвращается бабу, как плачет, рыдает, стонет мама, а Ма-Бутен шепчет:

– Тихо, кандженг, тише…

– Нас наверняка видели…!

– Нет, там никого не было… Подумайте о малыше Харольде, кандженг…

Голоса смолкают.

Мертвая тишина.

И он лежит, охваченный ознобом, и всю ночь таращит, таращит глаза и видит Это…

С тех пор он видел его всегда и со временем стал стариком…

На следующий день папино тело находят в реке среди валунов. Разносится слух, что ему отомстили из ревности, какая-нибудь женщина из кампонга [17]… Но доктор Рулофс пишет в медицинском заключении, что смерть наступила от удара об острый камень, за который пытался ухватиться Деркс, свалившись в реку… А россказни местного населения слушать нельзя… О насильственной смерти не может быть и речи. Контролер [18]составил отчет: ассистент-резидент Деркс, временно пребывавший в пасангграхане, ночью не мог спать из-за болезни и духоты, посему отправился на прогулку подышать свежим воздухом… Сторож слышал, как он вышел на улицу, и удивился, так как шел сильный дождь… Но кандженг часто гулял по ночам, страдая бессонницей… Проходя вдоль реки, он оступился, а река от дождя была бурной… он не смог выплыть среди камней… он утонул в грозовую ночь… тело нашли местные жители в миле от пасангграхана… а мефрау Деркс, проснувшись утром, была весьма обеспокоена, не найдя мужа в его спальне…

Харольд Деркс смотрит перед собой.

В своей одинокой мрачной конторе он видит… как Это проходит мимо, но так медленно, так неспешно… И он не заметил, как открылась дверь и вошла его дочь Ина.

– Отец…

Он не отвечает.

– Отец, отец!

Он вздрагивает и возвращается к действительности.

– Я зашла сказать спокойной ночи… О чем вы так задумались?

Харольд Деркс проводит рукой по лбу.

– Ни о чем, дочка… О Том, что было давным-давно…

Он снова видит их: вот они идут, волоча длинные призрачные шлейфы по шелестящим листьям… Таится ли угроза за стволами деревьев на этой бесконечной тропинке?

– О том, что было давно? Ах, papa , но это уже ушло в прошлое. Я вот никогда не думаю о том, что было давно. Сегодняшняя жизнь и без того достаточно сложна для людей, не имеющих денег…

Она целует отца в щеку…

…Нет, То, что было давным-давно, еще не ушло в прошлое… Оно идет, идет… но так медленно!

Лот Паус работал у себя в комнате, когда снизу донеслись голоса матери и ее мужа Стейна. Голос maman Отилии звучал резко, все более срываясь на крик, а спокойный, безразличный бас Стейна произносил фразы кратко и четко, отчего maman распалялась только сильнее и уже начала заикаться и задыхаться. Лот со вздохом отложил перо, спустился вниз; у двери кухни увидел старуху-служанку, с жадностью подслушивающую разговор, но когда под ногой Лота скрипнула ступенька, служанка спряталась.

Лот вошел в комнату.

– Что случилось?

– Что случилось? Что случилось? Вот что случилось: я идиотка, почему я, подписывая брачный контракт, согласилась на общее владение имуществом?! И теперь не могу поступать, как хочу! Разве они не мои дети, не мои собственные дети? И если им нужны деньги, разве я не могу им послать? Почему они должны голодать, пока он тут, пока он…