Бетти Смит - Милочка Мэгги

Милочка Мэгги сменила малышке подгузник, подтянула кресло-качалку поближе к кухонной плите и села в нее, укачивая Мэри Лоррейн и разговаривая с ней.

— Сегодня вечером я буду держать тебя на руках столько, сколько мне вздумается, буду качать тебя и петь тебе песенки. Потому что ты моя доченька. Твой отец — мой брат, а мой отец — твой дедушка, а твоя бабушка была моей мамой. Ты — плоть от плоти и кость от кости моей. Моя доченька. По крайней мере, до завтрашнего утра.

На следующий день Пэт переехал к миссис О’Кроули. Он наконец решил жениться на вдове. Теперь ему предстояло придумать, как ей получше об этом сказать. Просить ее руки Пэту и в голову не приходило. Он бы сказал ей уже давно, если бы не одно обстоятельство: она похоронила уже двоих мужей, а Пэт был суеверен и считал, что бог любит троицу.

Пэт оправдал свое решение следующим образом: «Каждый год священник приходит и отпевает меня, и моя семья бросает меня умирать. Плевал я на это. Но когда в то, что я умираю, верят сразу два священника, дело плохо. По крайней мере, со вдовой я умру один раз вместо того, чтобы умирать каждый год».

Тесси пришла с визитом к крестной своей дочери и Пэту. Пэт увидел ее в окно. Он выпроводил Мик-Мака из своей комнаты со словами: «Вот идет моя сноха, доносчица». Пэт выключил обогреватель. «Доносчица расскажет моей дочери, что я сижу в холодной комнате, и Милочка Мэгги вся испереживается», — с удовлетворением подумал он.

Тесси оставила дочку с крестной и поднялась к Пэту.

— Я принесла вам новые трубки.

— А табак где?

— Табак у вас есть.

— Так зачем ты сюда явилась?

— Просто зашла.

— Ты пришла, чтобы донести на меня моей дочери.

— Ничего подобного! Я знаю, что я вам не нравлюсь. И вы мне тоже не нравитесь. Я прихожу вас навестить, только чтобы сделать приятное Деннису. Ну, я вас навестила. До свидания.

«А у девчонки есть гонор, — подумал Пэт. — Мой сын в хороших руках». Тем временем комната остыла. Пэт позабыл, что выключил отопление. Он схватил дубинку и принялся стучать по трубе батареи.

— Отопление, О’Кроули! — рявкнул он. — Отопление, черт бы его побрал!

Миссис О’Кроули поднялась к нему в комнату.

— Где мое отопление? — вопил Пэт.

Миссис О’Кроули опустилась на колени и повернула вентиль.

— Ты же его закрыл, — с упреком сказала она.

Пэт взглянул на стройную, постаревшую женщину, которая стояла на коленях, положив маленькую, натруженную руку на радиаторный вентиль. В изгибе ее стройной спины было что-то нежное и уязвимое.

Когда-то давным-давно в графстве Килкенни юная девушка опустилась на колени посреди поля, чтобы сорвать маргаритку для его петлицы, и ее юная спина выглядела такой же нежной и уязвимой. Память Пэта мимоходом скользнула по Мэгги Роуз, задержавшись подольше на Мэри Мориарити.

— Мою первую жену звали Мэри. И ту, на которой я женюсь во второй раз, тоже зовут Мэри.

Вдова встала и заломила руки от восторга.

— Ах, милый ты мой!

— Только никакой пышной свадьбы, — предупредил Пэт.

Дело было сделано, и Пэт окончательно перебрался к вдове. Когда Милочка Мэгги осознала, что отец переехал навсегда, она неожиданно для себя расстроилась.

В тот год Клод вернулся домой поздно, на второй неделе декабря. Милочка Мэгги была потрясена его видом. Он крайне исхудал, одежда висела на нем лохмотьями, и его бил раздражающий кашель.

«В этом году он ездил слишком далеко, — в смятении подумала она. — В какие-то слишком холодные места. И явно с трудом оттуда выбрался».

В присутствии Милочки Мэгги Клод отцепил золотую монету и вынул ее из кармана.

— В этот раз она мне почти понадобилась. Но удалось перебиться без нее, — он вложил монету ей в руку. — Тебе больше не придется прикалывать ее мне к пиджаку. Я больше никогда не уеду.

Клод вытащил из кармана сверток.

— Мой последний подарок в честь возвращения домой. Открой.

Это была красивая вещь — чайка из алебастра. Она застыла в полете на подставке из черного дерева. Вся статуэтка была высотой всего шесть дюймов.

— Она такая красивая, что на нее больно смотреть.

— Из всех земных созданий чайки — прекраснее всех. И свободнее всех. Синее небо и синее море, и чайка, парящая на ветру… одинокая… свободная… только небо, море, ветер и птица…

— Ах, если есть жизнь после смерти, если можно вернуться на землю в другом обличье, я бы предпочел стать чайкой!