Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Размышления Джона были прерваны приходом Трента, члена совета директоров одной из американских нефтяных компаний, открывшей в городе свое представительство. Высокий и грузный уроженец Иллинойса, со спокойной, медлительной манерой речи, Трент был немного старше моего мужа. Время от времени Джон играл с ним в гольф и в общем-то видел в нем своего друга. Поднявшись навстречу, он предложил гостю сесть. Обменявшись с хозяином кабинета парой незначащих фраз, Трент перешел к делу.

— Мне нужен твой совет, Джон. — Было видно, что чувствует он себя неловко, что его тяготит груз сомнений. — Ты со всем этим связан куда больше меня, тебе виднее, что у нас сейчас происходит. Сюда я приехал довольно давно, и, хотя регулярно читаю нашу прессу, мне трудно разобраться, насколько ситуация может быть серьезной. Словом, у меня возникли проблемы, Джон.

— Выкладывай.

В волнении Трент вытащил из кармана сигару, отгрыз кончик, но так и не прикурил.

— Видишь ли, — растерянно хмыкнул он, — как-то раз мне предложили вступить в коммунистическую партию.

— Что? — с удивлением переспросил Джон. В дорогом, с иголочки костюме, с аккуратно зачесанными волосами, Трент выглядел — и на самом деле являлся — классическим представителем класса знающих себе цену и весьма преуспевающих бизнесменов. — Что ты сказал?

— Я сказал, что мне предложили вступить в коммунистическую партию.

— Когда?

— В тридцать втором. Тогда я еще учился в университете, в Чикаго.

— Ну и?.. — протянул Джон, недоумевая, какой совет мог понадобиться приятелю.

— Так что же мне сейчас делать?

— А ты вступил?

— Нет. Хотя, скажу честно, одно время серьезно подумывал об этом.

— Никак не пойму, в чем состоит твоя проблема.

— Человек, который подошел ко мне с этим предложением, работал инструктором в министерстве экономики. Энергичный молодой парень в твидовом пиджаке, бывал в России. Раз в неделю собирал у себя на квартире толковых и грамотных ребят на хороший мужской разговор за пивом. Мы болтали о женщинах, о Боге и политике и казались себе настоящими интеллектуалами. В те времена парень он был что надо…

— Так-так…

— Что «так-так»? Я вижу, комитет [235] Речь идет о созданном в 1945 году Комитете по антиамериканской деятельности, занимавшемся расследованиями в отношении лиц, заподозренных в подрывной (главным образом коммунистической) деятельности. При отказе подозреваемого давать показания его обвиняли в неуважении к конгрессу, и дело передавалось в суд. В 1975 году комитет был распущен. вплотную заинтересовался моими однокашниками, вот и думаю: не сдать ли его?

Джон решил проявить максимальную осторожность. До него внезапно дошло, что Трента он почти не знал, разве только по редким партиям в гольф. Взяв из стаканчика карандаш, он придвинул к себе блокнот.

— Назови мне имя.

— Нет. Не хочу тебя впутывать. Не уверен, что и сам захочу впутаться.

— Где он сейчас?

— Понятия не имею. Во всяком случае, не в Чикаго. Несколько лет мы переписывались, а потом он куда-то пропал. Сейчас он либо уже мертв, либо ушел к йогам.

— Тогда будь добр, объясни поточнее, чего ты от меня хочешь.

— Услышать твое мнение. Оно поможет мне решить, что делать дальше.

— Сдай его комитету.

— Но… — Трент засомневался. — Посмотрим. Мы были друзьями, я часто вспоминал о нем. Такой шаг может здорово навредить человеку, да и было это больше двадцати лет назад…

— Ты хотел услышать мое мнение. Советую тебе сдать его.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет без стука вошел консул. Ожидавший его возвращения лишь через два дня, Джон удивился.

— О, я не знал, что у вас посетитель. Когда закончите, прошу зайти ко мне.

— Я уже ухожу, — поднялся со стула Трент. — Спасибо, Джон. Спасибо за все. — Пожав обоим дипломатам руки, он вышел.

Консул плотно притворил дверь.

— Садись, Джон. Я принес тебе дурные новости.

Довольно молодой мужчина, вряд ли старше Майкла, консул был одним из тех счастливчиков, которые начинали свой стремительный взлет еще в юности вне зависимости от того, где они служили, и без всяких видимых усилий. Его умное, привлекательное лицо всегда казалось покрытым ровным загаром. Годом раньше консул взял в жены единственную и очень красивую дочь весьма состоятельных родителей. Вскоре молодые стали пользоваться репутацией приятной и общительной пары, без которой не обходились ни одна вечеринка, ни один званый ужин в домах приличных семейств. Начальство с удовольствием продвигало обходительного молодого человека, самой судьбой обреченного на головокружительный успех. Мой муж, отличавшийся от своего босса и удачливостью, и темпераментом, относился к нему так же, как и окружающие. Он почти с удовольствием взвалил на свои плечи дополнительную работу: в силу чрезвычайной занятости общественными мероприятиями у консула просто не хватало времени на исполнение своих непосредственных должностных обязанностей. Нельзя, конечно, умолчать о том, что Джон завидовал своему блистательному коллеге. Муж отлично знал свои возможности, и разница в положении обоих, в открывавшихся перед ними перспективах представлялась ему вопиюще несправедливой. К тому же, когда оба являлись еще сотрудниками посольства в N., Джон был фигурой куда более значимой, а какому мужчине приятно видеть, как его обходит бывший подчиненный? Сочетание зависти, расположения и ревностного исполнения своего долга встречается в коридорах власти намного чаще, чем принято думать.