Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Энн пожала плечами:

— Пытаюсь сообразить, как выжить в шкуре взрослого человека. Взрослого по твоему определению. Кроме этого, единственное, в чем я уверена, — замуж пока не собираюсь.

— Что же, многообещающее начало карьеры, — кивнул Крейг.

— Не смейся надо мной! — вскинулась она. — Ты всегда меня дразнишь!

— Дразнят только тех, кого любят, — засмеялся он. — Но если тебе не нравится, больше не буду.

— Не нравится. Не такая я стойкая, чтобы выносить все это.

Он понял, что это упрек. Если двадцатилетняя девушка не обладает достаточной стойкостью, кого винить, как не отца? На отрезке пути между Ниццей и мысом Антиб он узнал о своей дочери много нового, но не слишком обнадеживающего.

Скоро они проедут мимо дома, который он снимал летом сорок девятого, дома, в котором была зачата Энн. Она никогда не приезжала сюда раньше. Интересно, заставят ли ее воспоминания о внутриутробной жизни поднять глаза и заметить высокое белое здание в саду над дорогой?

Энн не подняла глаз.

«Надеюсь, — подумал он, когда дом остался позади, — у нее хотя бы будут в жизни такие же три месяца, какие я провел в то лето с ее матерью».

Они подъехали к отелю как раз в ту минуту, когда Гейл Маккиннон выходила из дверей. Ничего не поделаешь, пришлось познакомить девушек.

— Добро пожаловать в Канны, — сказала она и, отступив на шаг, хладнокровно оглядела Энн.

«Нагло», — подумал Крейг.

— Вижу, семья ваша все хорошеет.

Чтобы положить конец дальнейшей дискуссии о степени совершенства семьи Крейг, он спросил:

— Что нового у Рейнолдса? Он в порядке?

— Насколько мне известно, жив, — небрежно отмахнулась Гейл.

— Вы его не проведали?

— Зачем? — пожала плечами Гейл. — Если он нуждается в помощи, кто-нибудь наведается. Увидимся. — Она обратилась к Энн: — Не гуляйте одна по ночам. Может, вам удастся убедить отца пригласить нас на ужин.

И, едва взглянув на Крейга, ушла, беззаботно размахивая сумкой.

— Какая своеобразная красота, — заметила Энн, входя в вестибюль. — Ты хорошо ее знаешь?

— Познакомились несколько дней назад.

Хоть это по крайней мере правда.

— Она актриса?

— Что-то вроде журналистки. Дай мне паспорт. Его придется оставить у портье.

Он зарегистрировал Энн и пошел за ключом. Портье протянул ему телеграмму. От Констанс.

«БУДУ МАРСЕЛЕ ЗАВТРА УТРОМ. ОСТАНОВЛЮСЬ ОТЕЛЕ СПЛЕНДИД. НАДЕЮСЬ, ПРИДУМАЕШЬ ЧТО-НИБУДЬ РОСКОШНОЕ. ЦЕЛУЮ, К.».

— Что-то важное? — спросила Энн.

— Нет.

Он скомкал телеграмму, сунул в карман и пошел за служащим, который должен был показать Энн ее номер. Управляющий не смог освободить комнату, смежную с «люксом» Крейга, и Энн пришлось поселиться этажом выше. Впрочем, какая разница?

Вместе с ними в лифт вошли толстый коротышка, которого Крейг уже видел раньше, и хорошенькая девушка. Сегодня на толстяке была ярко-зеленая рубашка.

— В Испании это ни за что не пойдет, — объяснял он как раз в тот момент, когда лифт тронулся, и смерил оценивающим взглядом сначала Энн, потом Крейга.

Уж не мелькнула ли на его губах заговорщическая ухмылка? В более обыденной обстановке Крейг просто врезал бы ему в нос, но сейчас вместо этого просто сказал служащему:

— Я сойду на своем этаже. Проводите мою дочь в ее номер, пожалуйста. Энн, как только устроишься, спускайся ко мне.

Мужчина в зеленой рубашке отвел глаза и отнял руку от локтя хорошенькой девушки. Крейг ехидно усмехнулся и вышел.

Усевшись в гостиной, он просмотрел программу сегодняшних показов. В три часа шел итальянский фильм, который он хотел посмотреть. Крейг поднял трубку и попросил соединить его с Энн.

— Энн! Сегодня днем идет неплохая картина. Хочешь, посмотрим вместе?

— О, папа, я как раз надеваю купальник. Вода просто манит…

— Так и быть, — согласился он, — желаю хорошо поплавать. Я вернусь в начале шестого.

Он повесил трубку, перечитал телеграмму Констанс и покачал головой. Отказаться от встречи в Марселе невозможно. И Энн никак нельзя брать с собой. Есть же пределы приличия даже в обществе, где позволено все! Но и оставить дочь в Каннах сразу же после того, как она преодолела пять тысяч миль, чтобы быть с ним, просто немыслимо. Придется под каким-нибудь благовидным предлогом пробыть в Марселе не более одного-двух дней. Придумать что-нибудь «роскошное»…

Недовольный собой, он подошел к камину и посмотрелся в зеркало. Энн сказала, что он плохо выглядит. И была права. Откуда взялись непривычно глубокие складки под глазами, вечно нахмуренный морщинистый лоб? Лицо бледное, словно одутловатое, а над верхней губой испарина. Наверное, просто день жаркий. Лето наступает, только и всего.