Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Перед застекленной дверью, ведущей на веранду из красного кирпича, находились столик для триктрака и два кресла с высокими спинками. Прибранная, скромно обставленная комната свидетельствовала о педантичности Евы и ее любви к порядку.

«Когда мне будет столько лет, сколько Хеггенеру сейчас, — подумал Майкл, — я соглашусь жить в такой комнате, но до тех пор — нет».

Хеггенер подошел к серванту, где хранились бутылки и бокалы, ведерко со льдом и серебряный кувшин с томатным соком. Майкл следил за тем, как Хеггенер бросил в шейкер кубики льда, залил их водкой и соком. Он действовал ловко и умело, ему явно нравился процесс приготовления напитка. Закрыв шейкер серебряной крышкой, он сделал несколько резких движений и налил коктейль в два расширяющихся книзу бокала. Протянув один бокал Майклу, он поднял второй:

— Ну что, мой любитель немецкого языка, — prosit.

— Prosit, — повторил Майкл.

— Да, — Хеггенер сделал первый глоток, — Ева считает этот напиток варварским, а мне надоело ее австрийское вино.

Никогда еще, даже в столь мягкой форме, Хеггенер не критиковал при Майкле вкусы жены.

— Она поехала к ветеринару, — сказал Хеггенер. — Бруно нужно сделать какой-то укол. Но этот скромный подарок — от нас обоих, на тот случай, если вы почувствуете себя одиноко в маленьком коттедже.

Он торжественно вручил Майклу коробку с литровой бутылкой «Джонни Уокера».

— Спасибо, — сказал Майкл и поставил виски на журнальный столик. — В самый раз для холодного зимнего вечера.

— Садитесь, садитесь. — Хеггенер подошел к карточному столику. Он сел в одно из двух деревянных кресел и жестом предложил Майклу другое. — Я люблю тут сидеть и смотреть в окно, — сказал Хеггенер. — Вид открывается чудесный, даже в такое хмурое утро. — Он прочистил горло, словно собираясь сделать важное заявление. — Догадываюсь, — сдержанно добавил он, — что Ева уговаривала вас прекратить кататься со мной.

— Пару раз она затрагивала этот вопрос.

— Она мне сказала об этом.

Хеггенер отпил коктейль.

— Надеюсь, расхождение наших мнений не вызвало у вас чувства неловкости.

— Если бы я думал, что лыжи могут навредить вам, я бы так прямо и сказал.

— Ева — женщина с характером, она привыкла добиваться своего. Фанатично верит врачам. Чего нельзя сказать обо мне. Я сомневаюсь даже в том, так ли уж необходим Бруно этот укол, который делает ему сейчас ветеринар. — Он улыбнулся. — Да, чуть не забыл отдать вам ключ от коттеджа. — Хеггенер порылся в боковом кармане пиджака и извлек оттуда массивный железный ключ. Он подержал его на ладони, как бы взвешивая, и снова улыбнулся. — Ему не меньше ста лет. При необходимости им можно пользоваться как оружием. — Он протянул ключ Майклу. — Одного вам хватит?

— Пока я его не потеряю, — ответил Майкл. Он не сомневался, что у Евы есть второй.

— Видимо, мне не удастся покататься с вами на следующей неделе, Майкл.

— Очень жаль.

— Спасибо за вежливость. Ева настаивает на том, чтобы я поехал в Нью-Йорк и лег на обследование в колумбийскую пресвитерианскую больницу. Она слышала, там есть один доктор… — Хеггенер пожал плечами. — Время от времени она узнает о новом враче, — устало пояснил он. — В тот вечер, когда я выбросил все лекарства, у нас произошла сцена, каких еще не бывало. Она обвинила меня и, простите, вас в желании приблизить мой конец. Я говорю это для того, чтобы вы были готовы — она может заявить нечто подобное и вам.

Майкл не стал говорить, что Ева уже не может удивить его ни словами, ни поступками.

— Я еще не дал согласия. Но в конце концов, ради спокойствия… — Хеггенер не завершил фразу. — Зато вы получите возможность больше кататься с красивой мисс Хартли. Удивительно, что она не замужем. Такая обаятельная и хорошенькая молодая женщина.

— Она дорожит свободой.

Хеггенер понимающе кивнул.

— Это состояние легко переоценить. Помните старую поговорку — «Лучшее — враг хорошего»? Вы, кажется, женаты? Я не слишком любопытен? — поспешно добавил он.

— Нет, что вы. Насколько мне известно, мой брак ни для кого не секрет. Последнее время мы живем раздельно.

— Вы скучаете по своей жене, я не ошибаюсь?

— Да, — с трудом выговорил Майкл. — Вы правы.

— Если вам тяжело говорить об этом, мы сменим тему.

— Она требовала, чтобы я отказался от некоторых вещей, а я не мог этого сделать.

Он многое знал о своем собеседнике, ставшем его другом, за которого он нес ответственность. «Будет только справедливо, если и Хеггенер узнает кое-что обо мне», — подумал Майкл.