Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— О Боже, — прошептал он, закладывая первый вираж.

Майкл хотел развернуться на сто восемьдесят градусов, пройти над местом старта и помахать Уильямсу, но из-за неустойчивого восходящего потока он не был уверен, что ему удастся набрать высоту. Ладно, в другой раз, решил он и повернул влево, затем вправо — управление действовало безотказно. Он с сожалением начал плавно снижаться; казалось, время замедлило свой бег. Несмотря на предупреждение Уильямса, он не удержался от соблазна пройти на высоте футов пятьдесят над «Альпиной», гостиница располагалась на холме, в стороне от города. Он увидел подъехавший «мерседес», из машины вышла женщина и посмотрела вверх, на Майкла. Он узнал Еву и опустился еще ниже. Даже не махнув ему рукой, она повернулась и вошла в гостиницу.

Тогда он направил дельтаплан в сторону школы «Зеленый орел» и увидел, что Уильямс, опередив его, стоит перед сараем.

Майкл постарался приземлиться точно там, где сел в прошлый раз Уильямс.

— Вижу, что не соврали, — сказал Уильямс, помогая Майклу освободиться. — Вы действительно не новичок. Как аппарат?

— В управлении легок, точно «кадиллак», — заметил Майкл, жалея, что полет окончен.

Уильямс усмехнулся:

— Не всем так кажется. Еще хотите?

— Не стоит искушать судьбу. Может быть, завтра.

Впервые Уильямс смутился.

— Гм, — выдавил он из себя, — заплатите сейчас или прислать счет?

— Как тебе удобнее.

— Сейчас, — с облегчением сказал Уильямс. — Тогда мне хватит на ленч. Десять долларов.

Майкл заплатил. Десять долларов за десять минут ничем не омраченного счастья. Сделка века.

— Ты тут не разбогатеешь, правда?

— Молю Бога, чтобы скорее начался лыжный сезон. Видно, Богу сейчас не до нас, во всем мире такой бардак. Зато я сам могу пока летать.

Он проводил Майкла до места стоянки «порше» и одобрительно провел рукой по сверкающей крыше.

— Хороша игрушечка. Жаль, не содрал с вас двадцатник.

— Да, это стоит и двадцати долларов, — сказал Майкл, садясь за руль.

— Плакала моя десятка, — добродушно проворчал Уильямс. — Знаете, когда начнется сезон, мы устроим соревнования. По высшему пилотажу, точности приземления, длительности полета. С призами. Кое-кто уже записался. У меня много друзей-энтузиастов. Хотите участвовать?

— Спасибо. Если найду время. До скорого.

— Пока, — сказал Уильямс и вразвалку зашагал к пикапу. Частный предприниматель, основа основ американской системы, единоличный владелец дельтаплана, Уильямс мрачно оглядел свой грузовичок и зло пнул его ногой.

Напевая себе под нос, Майкл возвращался в город. «Первая удача за целое утро, — подумал он, — я полчаса не вспоминал о Норме».

По вечерам, после обеда в гостиничной столовой, Майкл и Ева Хеггенер гуляли, а рядом с ними вышагивал сенбернар. Хотя снега по-прежнему не было, кое-кто из гостей, заказавших номера заранее, уже приехал, и теперь они с надеждой посматривали на небо. Майкл старался ни с кем не сближаться, и если туристы и догадывались об отношениях между хозяйкой отеля и горнолыжным инструктором, то они держали свои мысли при себе.

К концу дня небо заволокло, луна скрылась за облаками, и Майкл прихватил с собой карманный фонарик, чтобы освещать путь. За обедом Ева молчала, и Майкл подумал, не дошел ли до нее слух о том, что днем он сидел в баре с Эннабел Фенсток, в замужестве миссис Харрис.

В конце концов, не поднимая головы и не отрывая взгляда от пятна света у себя под ногами, Ева сказала:

— С завтрашнего дня положение меняется. Приезжает мой муж.

— А, — произнес Майкл.

Он не знал, какой реакции ждала от него Ева.

— Мы не сможем сразу перебраться в дом, но практически он готов, — сказала она. — Я уверена, мужу там все понравится. Перестройка — его идея. Он сказал, что это его последний дом, поэтому он должен быть идеальным.

Она говорила будничным тоном, словно обставлять квартиру, где больной встретит смерть, казалось ей самым что ни на есть рядовым делом. Она не приглашала Майкла в дом, а он не горел желанием его увидеть. Он уже познакомился со вкусами Евы по ее манере одеваться и не сомневался, что убранство дома удовлетворит самым строгим требованиям мистера Хеггенера. Он не видел фотографии ее мужа и ничего не знал о нем, кроме того, что она сообщила Майклу в первый день; Сторз не представлял себе ни его внешнего облика, ни манеры держаться. Вероятно, мистер Хеггенер — согбенный, вечно кашляющий, почти неподвижный старик с воспаленными глазами, думал Майкл.