Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Успокоившись, она улыбнулась:

— Почему не воспользоваться множественным числом? Это будет точнее. Например — «Нам сегодня здорово повезло».

— В такой ситуации, — заметил Майкл, радуясь тому, что беседа снова приобрела легкий характер, — единственное число звучит скромнее.

— Я не верю в скромность. Мне известно, что я — хорошая актриса, и я это ни от кого не скрываю.

— А я ни в чем не достиг больших высот, милая Флоренс, — сказал он, — и если не хвалю себя, то лишь затем, чтоб люди думали, что за маской скромности прячутся великие таланты или добродетели.

Майкл подался вперед и взял ее руку.

— Довольно подобных разговоров. У нас сейчас замечательный отпуск — оставим копание в душах на будни.

Ночью они спали в номере Флоренс, а солнечный день провели на пляже. Майкл выполнил свое обещание и не взял с собой доску. Погода не подходила для серфинга. Океан был спокойным, несколько парней и девушек с разочарованными лицами сидели на своих серфах в ожидании волн, которые не появлялись. «Где вы были вчера, друзья?» — подумал Майкл с чувством собственного превосходства, наблюдая за крошечными фигурками, чуть покачивающимися на мелкой ряби.

Они не говорили ни о чем серьезном: Майкл не спрашивал Флоренс, когда она вернется в Нью-Йорк, а она не интересовалась, пошлют ли его снова на западное побережье в следующем месяце. Флоренс развлекала Майкла чтением монологов из Шекспира, длинными отрывками из «Бури», вполголоса пела «Боевой гимн республики», который, по ее словам, был первой песней, которую она выучила с отцом.

Они провели и эту ночь вместе, наслаждаясь друг другом и не думая об утре. Им обоим надо было встать рано: Флоренс спешила в студию, Майкл — на самолет. Они наспех поцеловались и, уже ощущая разделяющую их дистанцию, разошлись в разные стороны. Подписывая чек за свой номер, он сказал портье, что оставляет серф в отеле, а потом в случае необходимости сообщит, по какому адресу его выслать.

Вернувшись в Нью-Йорк, он сразу направился в контору с отчетом. Старый Корнуолл обратил внимание на его загар и насмешливо спросил, не приходилось ли ему по делам службы проводить по восемь часов в день под солнцем. При первой возможности Майкл улизнул с работы. Душный офис напоминал ему стерильную больницу, где врачи спешат по коридорам к обреченным пациентам, чтобы вынести им смертный приговор.

Придя домой, он застал Трейси у телевизора. Передавали выпуск новостей. Когда он вошел в комнату, она поцеловала его, не вставая с кресла.

— Как там дела? — спросил он.

— Ничего важного, — сказала она. — Как всегда, в семь часов земной шар раскалывается на части. А вообще беспокоиться не о чем — разве что о том, будем ли мы живы через неделю. Я не успела приготовить обед, может, сходим куда-нибудь по случаю твоего возвращения?

— Неплохая идея, — согласился он, хотя устал и собирался отдохнуть вечером дома.

За ужином разговор не клеился; когда подали кофе, Трейси сказала:

— В субботу вечером я пыталась до тебя дозвониться. — Она посмотрела ему в глаза. — Несколько раз, — бесстрастно добавила она.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. — Она пожала плечами. — Просто соскучилась. Но никто не подходил.

— Меня пригласили провести уик-энд у океана. Надо было оставить телефон в гостинице.

— Да, — сказала она, — надо было.

Он понял, что она не верит ему.

Да, конец близок, подумал он. Ему захотелось встать, схватить ее в объятия и не отпускать, но они были в ресторане, и он лишь попросил официанта принести новую чашку кофе.

Майкл сидел в конторе, просматривая свое заключение по текстильной компании, фабрики которой находились в Южной Каролине, а штаб-квартира — в Нью-Йорке. Теперь он не вызывался ездить в другие города и после той командировки в Калифорнию уже больше года нигде не был. В бумаге он нашел фразу, написанную от руки: «Перевод всех офисов фирмы на юг позволит сэкономить за ближайшие пять лет более миллиона долларов». Майкл узнавал свой почерк, но не мог вспомнить, почему он пришел к такому выводу и когда вписал его. Провалы в памяти начались полгода назад, и поначалу он не придал им значения, но последнее время они участились. «Моей голове все это осточертело», — подумал Майкл.

Он вытер носовым платком лоб. Майкл потел, несмотря на кондиционер и рубашку с короткими рукавами. Он не раз жаловался на кондиционер, но когда техник проверил его, выяснилось, что устройство работает нормально. Майклу казалось, что агрегат, охлаждающий знойный воздух, не пропускает кислород и поэтому он задыхается, но заставить себя сказать об этом технику он не мог. Майкл предложил выключить аппарат и распахнуть окно, но техник терпеливо объяснил, что ни одно окно в здании не открывается.