Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Через четверть часа жду вас в баре, — сказал Майкл.

Он направился в бар через сад с журчащими разбрызгивателями, орошающими лужайки и клумбы с цветами. В баре было темно и тихо. Майкл заказал дайкири, потому что находился в Калифорнии. Смесь рома с лаймовым соком показалась ему гораздо более приятной на вкус, нежели Тихий океан.

Свежая, цветущая Флоренс появилась в баре в джинсах и розовой майке. Майкл заметил, что солнце подрумянило ее маленькое овальное лицо. Джинсы подчеркивали совершенные формы стройных, но округлых бедер и ягодиц. Флоренс не накрасила свои от природы коралловые губы. У нее были мягкие, очень светлые волосы и зеленые глаза, оттенок которых, как заметил Майкл, сильно менялся в зависимости от освещения.

Она забралась на стул рядом с ним и тоже заказала дайкири, а он попросил для себя второй коктейль.

— Ваш звонок — отличная идея, — сказала Флоренс, отхлебнув напиток. — Когда я работаю, я забываю есть и пить.

— Чем вы занимаетесь сейчас?

— Зарабатываю на жизнь. — Она пренебрежительно махнула рукой. — Эта роль не принесет мне «Оскара». Честно говоря, я жду, что режиссер спросит, зачем вообще она нужна. — Флоренс пожала плечами. — Голливуд. Однако я не жалуюсь. Эта гостиница — просто дворец после той дыры, в которой я живу в Нью-Йорке. Приятно иногда пожить в роскоши.

Она постоянно перескакивала с одной темы на другую; у нее был низкий мелодичный голос. Внезапно Флоренс чем-то напомнила ему Трейси. Они примерно ровесницы, отметил Майкл.

«Перестань думать о Трейси», — сказал себе он и попросил бармена позвать официанта. Когда тот появился, они заказали салаты и бутылку вина. Отпустив официанта, Майкл заметил, что Флоренс пристально изучает его лицо.

— Мне бы не хотелось проявлять излишнее любопытство, — сказала она, — но что с вами случилось? Вы выглядите так, словно выдержали схватку с кошкой.

— А, это. — Он провел рукой по царапинам на лбу и переносице. — К сожалению, мне пришлось сражаться с кое-чем покрупнее кошки.

— С дамой?

Засмеявшись, он покачал головой:

— С Тихим океаном. Я занимался серфингом; этот раунд выиграл океан. Шрамы портят мою красоту?

Она усмехнулась:

— Не слишком. Серфингом? Вы — калифорниец?

— Впервые я встал на серф в Монтоке.

— У меня там есть друзья, — сказала она. — Летом я езжу к ним в гости. Но они равнодушны к серфингу. Вечно сидят в креслах, пьют и предаются адюльтеру.

— Каждый развлекается по-своему. А чем вы занимаетесь во время отпусков?

— Я? Читаю. Почему-то в Нью-Йорке почти не удается читать. Вы это замечали?

— Теперь, после ваших слов, — да. — Майкл испытал облегчение — она не сказала, что тоже предается адюльтеру.

— Мой друг, издатель, сказал мне, что в Нью-Йорке продается более половины всех книг, выходящих в Штатах. Должно быть, на полках в нью-йоркских квартирах больше непрочитанных книг, чем в библиотеке конгресса.

— Какую литературу вы предпочитаете?

— Я увлекаюсь историей Гражданской войны, — с улыбкой ответила Флоренс. — Правда странно? Мой отец был кадровым офицером. Он рассказывал о той войне так, словно сам участвовал во всех битвах от Бул-Ран до Аппоматокса. Я горевала о том, что мне не суждено познакомиться с Робертом Е. Ли и Д. Е. Б. Стюартом. Что ж, повсюду не поспеешь.

Подошедший официант сказал, что стол накрыт. После обстоятельной дискуссии они пришли к заключению, что еще один дайкири не будет лишним в этот чудный день. Бармен обещал принести бокалы с коктейлем в ресторан.

К тому времени, когда Майкл и Флоренс доели ленч и слегка опьянели от дайкири и бутылки вина, за которой последовала вторая, они уже многое знали друг о друге. Как и во время вечеринки, Майкл чувствовал, что Флоренс не просто флиртует с ним, но имеет на него более серьезные виды. Она скучала здесь в одиночестве, вдали от дома, и была признательна Майклу за звонок.

Покинув ресторан, они на мгновение задержались в тени большого эвкалипта, от которого пахло перцем.

— Знаете что? — сказала Флоренс. — Сегодня я собиралась учить мою роль, но не стану это делать. У меня в номере есть бутылка коньяка… — В ее голосе звучала недосказанность.

— После такого ленча это то, что нужно, — произнес Майкл.

И они отправились к ней. Но к коньяку так и не притронулись.

Прекрасно сложенная и восхитительно чувственная, она оказалась тем самым лекарством, в котором он нуждался после свадьбы старой подруги и коварства Тихого океана.