Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— В общем, нет.

— Когда я вышел из больницы, — продолжал Патти, вытирая тыльной стороной ладони мокрую бороду, — решил, что наконец имею право просить Энн выйти за меня. Теперь между нами уже ничего не стояло. Кроме нее самой, — с горечью добавил он. — Какого дьявола она так настроена против Сан-Бернардино, мистер Крейг? Она вам не говорила?

— Что-то не припомню, — солгал Крейг.

— Она дала мне доказательство своей любви, — воинственно объявил Патти. — Самое убедительное, которое только может дать девушка. Не далее как вчера днем.

— Да, она мне говорила, — промямлил Крейг, хотя упоминание о вчерашнем дне неприятно укололо его. Очень неприятно. Самое убедительное доказательство. А какое доказательство дал он сам вчера днем в Мейраге? Мальчик выражается так, словно принадлежит викторианской эпохе. Почему-то это его тронуло. Энн не была так осторожна в выборе слов, когда затронула эту тему.

— Мне придется вернуться в Сан-Бернардино, — неожиданно выпалил Патти. — Я единственный сын. У меня четыре сестры. Младшие. Мой отец всю жизнь работал как вол, чтобы создать свой бизнес. Он один из самых уважаемых жителей города. И что же, я должен заявить ему: «Ты всю жизнь колотился впустую»?

— Я нахожу ваши суждения совсем неглупыми, — заверил Крейг.

— А Энн другого мнения, — скорбно сообщил Патти.

Он прикончил коктейль, и Крейг повторил заказ, гадая, как лучше избавиться от мальчишки. Если музыка — пища для любви, то Патти — школьный оркестр, играющий школьный же гимн в перерыве футбольного матча. Он невольно усмехнулся.

— По-вашему, я глуп, мистер Крейг? — спросил Патти, заметивший, как дернулись его губы.

— Вовсе нет, Бейард. Просто у тебя и Энн, по-видимому, разные системы ценностей.

— Думаете, она изменится?

— Все люди меняются, — уверил Крейг. — Только не знаю, станет ли она на твою точку зрения.

— Угу. — Патти повесил голову, так что борода веером легла на грудь. — Не хотелось бы говорить это ни одному отцу, но, видите ли, я застенчив и никогда не полезу к девушке первым. Ваша дочь сама со мной заигрывала.

— Вполне возможно, — согласился Крейг. — Вы красивый молодой человек и, насколько я успел заметить, очень приятный…

— Угу, — без особой убежденности подтвердил Патти.

Чтобы немного развеселить его, Крейг добавил:

— Она даже сказала мне, что когда вы гуляете по пляжу, то похожи на мраморную статую из Фракии.

— Что это означает? — с подозрением спросил Патти.

— Это весьма лестный комплимент, — поклялся Крейг, вручая ему второй мартини.

— Что-то мне так не кажется, — фыркнул Патти, сделав глоток. — Дела красноречивее слов, я всегда это говорил. А поступки вашей дочери весьма загадочны, чтобы не сказать больше. А, какого черта… я знаю, как она воспитывалась…

— И как же она воспитывалась, Бейард? — заинтересовался Крейг.

— Модная школа в Лозанне. Уроки французского. Знаменитый отец. Куча денег. Всю жизнь — среди птиц высокого полета. Я для нее, должно быть, мистер Ничтожество. Наверное, мне давно надо было поумнеть. Только стоит мне подумать о ней, и всякое благоразумие куда-то девается. Вы должны, мистер Крейг, иметь хоть какое-то представление: вернется она или нет?

— Даю слово, не знаю, — поклялся Крейг.

— Через неделю мне надо быть в Калифорнии. Еще одна операция на колене. Обещают, что через три месяца смогу ходить нормально. Так что ей не придется выходить за жалкого калеку или что-то в этом роде. Скажи мне кто год назад, что я, Бейард Патти, пролечу шесть тысяч миль над полюсом, чтобы провести неделю с девушкой, я ответил бы, что он спятил. Послушайте, мистер Крейг, кажется, я не могу без нее жить. — В ярко-голубых глазах стояли слезы. — Я чересчур драматизирую, верно?

Он шмыгнул носом и провел по щекам огромной ручищей.

— Немного.

— Но это чистая правда. Она ведь свяжется с вами, верно?

— Рано или поздно.

— Скажете ей, что она должна мне позвонить?

— Обязательно.

— Что вы думаете обо мне, мистер Крейг? Честно. Вы многое успели пережить. Всяких людей повидали. Неужели я так плох?

— Разумеется, нет.

— Да, я не самый умный парень на свете. Но и не последний болван. И не то чтобы я собирался тащить ее вниз. Я бы уважал ее воззрения. И был бы счастлив уважать. Вы были женаты, мистер Крейг. Сами знаете, каково это. Почему брак обязательно должен быть тюрьмой, черт возьми? Это она так говорит.

— Боюсь, мой брак не послужил моей дочери примером, достойным подражания.