Фридрих фон Гаклендер - Европейские негры

– Пожалуйста, потеснитесь как-нибудь и возьмите его с собою: иначе он промучит меня еще часа два.

Майор, из угождения Форбаху, взял с собою несчастного Данкварта; в другом экипаже поехали барон и Артур. Сначала разговор между ними вертелся около общих мест, но Артура опять поразило сходство баронова голоса с голосом человека, встреченного им у Лисьей Норы.

– Странно, сказал он: – до какой степени может простираться сходство голосов! Ныньче вечером на улице слышал я голос, который показался мне совершенно вашим; но вы в то время не могли быть там.

– Где ж это? спросил барон Бранд, вынимая платок – и экипаж наполнился благоуханием coeur de rose.

– Нет, это случайное сходство; вы не могли там быть. Я говорю о старинном полуразвалившемся доме близь рынка, очень-живописном; в нем есть харчевня и он населен бродягами всякого рода.

– Это должно быть интересно. Вы бывали в нем?

– В самом доме? никогда.

– Жаль; а я хотел просить вас быть моим руководителем в эту харчевню: там, вероятно, можно видеть интересные сцены. Как зовут харчевню?

– Лисья Нора.

– Никогда не слыхивал; но постараюсь запомнить на всякий случай, сказал барон.

На этом остановился разговор, потому что экипаж подъехал к дому Артура. Высадив его, барон Бранд отправился домой и, отпустив экипаж, хотел позвонить у своей двери, как подошел к нему мужчина, узнав которого в лицо, барон дружески и вместе почтительно поклонился.

– Случайно прогуливаясь, встречаю вас, и очень тому рад, сказал подошедший мужчина: – у меня есть до вас просьба.

Оии вошли в комнаты.

– Вы знаете, сказал незнакомец: что я хотел бы сблизиться с m-lle Зальм, но её семейство, в том числе особенно мать и дядя, майор, не могут меня терпеть; кроме того, я опасаюсь молодого графа Форбаха. Только один отец на моей стороне; но этого мало; мне нужна ваша помощь. Я был бы чрезвычайно обязан вам, если б вы следили за отношениями m-lle Зальм и Форбаха.

– Я сочту себе счастием быть полезен вам, отвечал барон: – можете на меня положиться.

И они простились.

Ярко освещено кладбище веселым утренним солнцем и жарко сияют бронзовые кресты памятников. Все тихо на кладбище. Служители, выкопав две могилы – одну, просторную, на лучшем месте, другую, узенькую, неглубокую, в отдаленном углу – сидят на паперти часовни и толкуют, понюхивая табак.

Из ворот города направляется к кладбищу богатая похоронная процесия: катафалк отделан великолепно, перед ним идет множество факельщиков, позади тянется длинный ряд экипажей. В то же время идет другая процесия, знакомая нам: пожилой мужчина несет маленький гробик; за ним идут двое детей, потом несколько танцовщиц и впереди всех, конечно, Тереза, не спуская глаз с Клары. Они сошлись в воротах кладбища с великолепным поездом, и часть того блеска, с которым совершался обряд богатых похорон, отразилась и на гробе бедной девочки. По окончании церемонии, Тереза посадила в экипаж Клару и детей, чтоб отвезти их домой под своим надзором, а отец отправился один пешком другою дорогою в другую часть города по своему делу. Дела бедняков не терпят отсрочки. И однако ж, он шел медленно, как бы ему не хотелось прийти туда, куда он шел. Часто, в задумчивости, начинал он что-то считать по пальцам, но, вероятно, результат вычислений был неудовлетворителен, потому что, сосчитав, он каждый раз уныло качал головою.

Но как ни медленно шел старик, а все-таки скорее, нежели желал бы, он увидел перед собою черную вывеску с огромными буквами: «Книжная лавка Й. X. Блаффера и Компании».

Глава фирмы, Блаффер, сидел за завтраком, окруженный газетами, брошюрами, корректурными листами и т. д.; он, кушая, рылся в этих кипах печатной бумаги, и в то же время поглядывал через дверь в соседнюю комнату, наконец громким и резким голосом сказал:

– Господин Бейль, занимайтесь, пожалуйста, своим делом; на потолке ничего путного не увидите.

– Напротив, на потолке занимает меня удивительная редкость: муха, в декабре месяце; бедняжка, она едва передвигает ноги. Не взглянете ли и вы на нее, г. Блаффер?

– Как это глупо! проворчал Блаффер, и сделал вид, будтобы просматривает газету, но сам пристальнее прежнего глядел на Бейля.

Бейль, конторщик Блаффера, мужчина низенького роста, с огромною головою, был одет бедно и несовсем-опрятно. Это пустое обстоятельство много раз мешало ему получить более-выгодные места, хотя он был человек честный, знающий свое дело и трудолюбивый; потому и теперь он принужден был служить у Блаффера, который давал конторщику ничтожное жалованье. Бейль не дорожил местом, и зная, что Блаффер не найдет другого конторщика за такую сходную цену, не церемонился с хозяином и за недостаточность жалованья вознаграждал себя разными выходками, восхищенным слушателем которых был мальчик, находившийся в ученье при магазине. Бейль и теперь взглянул на него после своего фамильярного ответа хозяину, потом раскрыл конторскую книгу и начал писать.