Редьярд Киплинг - Масонская проза

– Ты поаккуратнее там, продавишь, – замахал руками Энтони.

– Извиняюсь. Мне еще мать говорила, что я своей силы не чувствую. Но вот что странно. Этот наш майор, я начал вспоминать, был какой-то знаменитый адвокат по разводам, а Мосс, капитан, был главным в Бюро частных детективов Мосса. Слыхали про такое? Ну там, слежка за женами, пока вы в отъезде, и все такое. Эти двое друг с другом постоянно пересекались по работе, были друг о друге наслышаны, а вот только на войне познакомились. Конечно, в столовой у них только и разговоров было, что про нашумевшие дела, в которых они участвовали. Хэммик, бывало, рассказывает все, что происходило в зале суда, прения сторон там, всякое такое, а потом Мосс рассказывает, как все происходило у сторон до суда на самом деле, по гостиницам всяким и так далее. Сроду ничего интереснее не слышал, чем разговоры у нас в столовой, ни тогда, ни потом. Недаром говорят, что в артиллерии все ученые служат.

– Да черт бы их всех побрал! – сказал Энтони. – Если с ними что-то случается, они сразу пишут книжку. А про то, как у тебя грузовик сдох прямо посреди Святой Земли, – про такое никто и не напишет. Умники…

– Ну ладно, – продолжал Хамберстолл, – давай я расскажу про тайное общество, о котором уже начал тогда говорить. Вот эти двое, Хэммик и Мосс, заканчивали, бывало, говорить о своих семейных делах, а я тебе скажу честно – они почти никогда не повторялись, – и сразу начинали обсуждать свое тайное общество в честь какой-то женщины – Джейн. Это единственная женщина в мире, которую они считали достойной доброго слова. По их словам выходило, что Джейн «не такая». Я и не понимал еще тогда, что она – это такое тайное общество. Я и слушал-то их поначалу вполуха, потому что еще слушал, что мне говорит этот Маклин. А вот когда я ей всерьез заинтересовался, – это когда там появился новый лейтенант. Его называли Гусаком, уж больно он на него в профиль был похож – ну точно как птица. Он на гражданке был страховым статистиком, высчитывал, сколько людям жить осталось. Ни Хэммик, ни Мосс с ним тогда в столовой и словом не перекинулись. Они продолжили разговор, как ни в чем не бывало, и сразу, или не сразу, не помню, но все равно возвратились к этой Джейн. И тут Гусак навострил свое большое обмороженное ухо и даже пальцами прищелкнул.

«Боже мой! – говорит. – Джейн?»

«Ну Джейн», – отвечает Хэммик, свысока и холодновато так.

«Слава Тебе, Господи! – говорит тогда Гусак. – Там, откуда я сюда загремел, давали „Пузырьки“ (это спектакль какой-то, что ли)».

Ну, нельзя сказать, чтобы Хэммик или Мосс были уж слишком вежливые или добродушные, но не успел Гусак это договорить, как они уже жали ему руки через стол, это зеленому-то летёхе, и тут же заказали на всех еще портвейна. Это явно был пароль! И они все трое тут же снова заговорили о Джейн, уже без чинов, на равных. Я и прислушался повнимательнее. И вот Хэммик говорит…

– Стоп, минутку! – вмешался Энтони. – А что ты вообще делал в столовой?

– Мы с Маклином крепили тенты для мешков с песком у входа в блиндаж, на случай газов. Никогда же не знаешь, когда они их пустят в траншеи, правда ведь? Но мы знали, что они уже несколько дней готовились, так что решили быть тоже настороже, на всякий случай. Но тут Хэммик и говорит, что, мол, очень жаль, что Джейн умерла, не оставив потомства.

«Не согласен, – отвечает Мосс. – Я утверждаю, что она была весьма плодовита в самом высоком смысле слова!» А уж в чем – в чем, а в этом Мосс знал толк.

«Я склонен согласиться с Хэммиком, – встревает тут Гусак. – В любом случае, она ведь не оставила после себя прямого законного наследника». Из-за того, что произошло потом, я весь их разговор запомнил слово в слово. На Маклина я вообще внимания не обращал, а то заметил бы, конечно, что он в стельку. А тут он взял и влез в их разговор, еще и облокотился на снарядный ящик, а у самого лицо как у дохлой селедки, еще и светится.

«Пр-р-аш-шу-у прщения, гспда, – говорит Маклин, – но вы обсуждаете вопрос, в котором я более-менее сведущ. Она оставила законного наследника в лице единственного сына, и зовут его Генри Джеймс».

«От кого? Докажите!» – воскликнул Гусак, не успели старшие офицеры и рта раскрыть.

«А и докажу!» – говорит Маклин и еще большие пальцы им показывает. И заметьте, никто из них и слова ему не сказал! Я уже забыл, кого он там назвал, ну, от кого она родила этого Генри Джеймса, но он перед ними с четверть часа разглагольствовал про эту Джейн. Я это точно знаю, потому что моя «Шкода» тогда каждые десять минут пускала снаряд по траншеям гансов, и от ее выстрелов у нас в блиндаже гасли свечи. А я их снова зажигал. Ну, этот Маклин закончил говорить и как упадет прямо мордой на стол. Прям вот праздник у человека. Я ж говорил, в стельку!