Франц Кафка - Пропавший без вести

– Да, живем мы высоко, – пояснил Деламарш, когда они двинулись дальше. – Но в этом есть и свои выгоды. Из дому выходишь редко, дома целый день в халате, нет, у нас очень уютно. И гости на такую верхотуру уж точно не доберутся.

«Какие уж тут гости!» – подумал Карл.

Наконец показалась площадка, на которой перед закрытой дверью сидел Робинсон, – они пришли; причем выяснилось, что это еще вовсе не последний этаж – лестница ползла дальше вверх и терялась в полумраке, где ничто не предвещало скорого ее окончания.

– Я так и думал, – тихо, словно все еще превозмогая боли, сказал Робинсон. – Я знал: Деламарш его приведет! Росман, что бы ты делал без Деламарша?!

Робинсон, в одном исподнем, без особого успеха пытался закутаться в небольшое одеяльце, на котором его вынесли из отеля «Оксиденталь», – было совершенно непонятно, почему он не заходит в квартиру, предпочитая оставаться здесь и смешить своим видом жильцов дома, которые, надо полагать, все же изредка ходят по этой лестнице.

– Спит? – спросил Деламарш.

– По-моему, нет, – ответил Робинсон, – но я решил лучше дождаться тебя.

– Сперва надо взглянуть, спит она или нет, – пробормотал Деламарш, наклоняясь к замочной скважине. Прильнув к ней, он долго что-то высматривал, вертя головой то так, то этак, потом наконец распрямился и произнес: – Не видно толком, штора опущена. Она на кушетке сидит, но может, и спит.

– Она что, больна? – посочувствовал Карл, желая помочь, поскольку Деламарш явно пребывал в растерянности.

Но тот в ответ только резко переспросил:

– Больна?

– Он же ее не знает, – вступился Робинсон, как бы извиняясь за Карла.

Одна из дверей в глубине коридора распахнулась, оттуда вышли две женщины и, вытирая руки о передники, с любопытством уставились на Деламарша и Робинсона, видимо, явно над ними потешаясь. Из другой двери выпорхнула совсем юная девушка с ослепительными белокурыми волосами и кокетливо пристроилась к соседкам, взяв их под руки.

– Вот гнусные бабы, – тихо проговорил Деламарш, понижая голос, впрочем, только из-за Брунельды. – Я все-таки донесу на них в полицию и избавлюсь от них на долгие годы. Не смотри туда! – зашипел он на Карла, который, со своей стороны, не находил ничего дурного в том, что он смотрит на женщин, раз уж все равно приходится торчать у дверей, дожидаясь, пока Брунельда проснется. В знак несогласия он упрямо мотнул головой и, дабы еще яснее показать, что вовсе не обязан подчиняться окрикам Деламарша, направился было к женщинам, но тут Робинсон со словами «Росман, ты куда?!» вцепился ему в рукав, а Деламарш, и так уже разозленный на Карла, заслышав громкий смех девушки, пришел в такую ярость, что, размахивая на ходу руками, решительным шагом устремился к женщинам, – тех вмиг как ветром сдуло: каждая шмыгнула в свою дверь.

– Только и знай шугать их из коридора, – пробормотал Деламарш, медленно возвращаясь назад, и тут же, вспомнив о непокорстве Карла, добавил: – А от тебя я жду совсем другого поведения, не то тебе не поздоровится.

В это время усталый женский голос протянул из-за двери с мягкой интонацией:

– Деламарш?

– Да! – ответил тот, преданно глядя на дверь. – Можно войти?

– О да! – отозвался голос, и Деламарш, предварительно смерив своих спутников долгим взглядом, осторожно отворил дверь.

Они очутились в полной темноте. Опущенная до самого пола штора над балконной дверью почти не пропускала свет, а другого окна не было, к тому же комната была сплошь забита мебелью и висевшей повсюду одеждой, что только усугубляло густой мрак. Спертый воздух отдавал сильным запахом пыли, скопившейся по углам, до которых, видимо, годами не добиралась, да и не могла добраться человеческая рука. Первое, что заметил Карл при входе, были три шкафа, плотным рядком составленные в прихожей.

На кушетке возлежала женщина, та самая, что недавно смотрела на них с балкона. Подол красного платья, перекрутившегося внизу, свисал до полу, открывая почти до колен ноги в толстых белых шерстяных чулках, но без туфель.

– Какая жара, Деламарш, – жалобно произнесла женщина, отворачивая лицо от стены и небрежно протягивая руку, которую Деламарш торопливо подхватил и поцеловал. Из-за его спины Карл успел разглядеть только двойной подбородок, тяжело перекатившийся при повороте головы.

– Может, поднять штору? – заботливо спросил Деламарш.

– Только не это! – простонала женщина, не открывая глаз и как бы не в силах превозмочь свое отчаяние. – Будет еще хуже.