Эжен Мюллер - Робинзонетта

– Что?.. – воскликнул господин Гризоль, и его возглас выражал скорее изумление, чем гнев; на какое-то время он как бы углубился в размышления, а потом снова воскликнул, ударив кулаком по столу: – Что, что она говорит? Ах, черт возьми, она что, сама диктует мне условия?..

– Простите, если я вас рассердила, – ответила Мари, – но я сказала это, потому что вы сами…

– Нет, как вам это нравится! – воскликнул сердитый владелец. – Она еще настаивает. Честное слово, я еще должен буду извиняться перед ней; это, право, удивительно!

Бледная, смущенная Мари потеряла всю свою твердость духа. Крупные слезы покатились по ее щекам, она закрыла лицо руками.

Присутствующие при этой сцене изумленно поглядели друг на друга; многие кумушки сострадательно подняли глаза к небу.

– Ну, ну, ну! – продолжал господин с серыми глазами. – Вот еще, слезы! Прошу вас, поскорей уберите эту плаксу! У меня веселый нрав, и я не люблю, когда меня расстраивают. Мне нужно было сказать несколько слов этой бродяжке, но я скажу это вам, Мартен: если до вечера она не освободит жилище, которое осмелилась занять без моего позволения, то вы сами знаете, что должны сделать – без дальнейших церемоний. Я думаю, мне не надо объяснять вам, в чем состоит ваша обязанность. Вы слышали, не правда ли?

Маленькие серые глазки старого владельца бросали на девочку сердитые взгляды.

– Да, господин Гризоль! – пробормотал взволнованный Мартен.

– Тогда дело кончено! Ни вам, ни этой плаксе больше нечего здесь делать, – и господин Гризоль подтвердил свои слова многозначительным жестом.

– Пойдем отсюда!.. – сказал Мартен, нежно дотрагиваясь до плеча Мари, которая машинально, все еще прикрывая лицо ладошками, направилась вслед за ним к выходу.

Уходя, она успела услышать, как господин Гризоль сказал:

– Ну что, значит, контракт заключен?

Господин Гюро ответил ему:

– Да.

– Подпишите.

До ее слуха донесся также неодобрительный ропот сидящих за столами мужчин; когда она дошла до порога, ее тотчас же окружили женщины, стоявшие у выхода, и, обнимая и лаская ее, наперебой стали предлагать ей приют.

Несмотря на то, что все эти выражения сочувствия могли отчасти смягчить причиненную Мари обиду, бедная девочка не могла без ужаса думать о том, что вся ее счастливая, независимая жизнь так неожиданно и безжалостно разбита. И как бы дружелюбно ни относились к ней окружающие, она поторопилась ускользнуть от них, чтобы на свободе подумать о своем положении.

– Благодарю, – говорила она одним. – Посмотрим еще! – говорила она другим, как бы извиняясь и стараясь выбраться на дорогу.

Но вдруг послышался голос господина Гризоля, который на этот раз как-то по-другому – радостно и весело крикнул:

– Сторож! Послушайте-ка! Что, девочка не ушла еще? Скажите ей, чтобы она вернулась, мне надо сказать ей еще кое-что. Приведите ее обратно!

– Слышишь, девочка! – сказал Мартен, останавливая Мари. – Господин Гризоль требует тебя обратно.

– Чего он хочет от меня? Зачем мне возвращаться? Он мне все уже сказал. Нет, не пойду!

– Кто знает, может быть, лучше вернуться? – ответил сторож, почти силой удерживая пытавшуюся убежать Мари. – Пойдем!

И он заставил девочку вернуться в гостиницу.

Господин Гризоль стоял на своем месте у стола; он только что опустил в карман гербовую бумагу, а на лице его играла какая-то сложная улыбка – добродушная, когда он направлял свой взгляд на девочку, и презрительная, когда он косился в сторону господина Гюро; последний смотрел на него с тревожным удивлением. Все присутствующие, следившие за этой сценой, ничего не понимали и как будто спрашивали друг у друга объяснения – что происходит?

– Да, так и будет, – с живостью говорил господин Гризоль, – я не хочу скрывать, что эта девочка мне нравится, и я намерен что-нибудь сделать для нее… Я так решил, и кто может помешать исполнить мое намерение? Я теперь полный хозяин своих владений и думаю…

В этот момент в зале появилась Мари. Дружелюбно протянув руку в ее сторону, он продолжал:

– Подойди, девочка, подойди! Сядь здесь, рядом со мной… Знаешь, ты мне очень нравишься!..

Потом он обратился к присутствующим со следующими словами:

– Судите сами, вы все: вы слышали, как она ответила мне: «Если это будет не слишком дорого!» Вот это толковый, деловой разговор! Бедная, покинутая всеми малютка, которая – без гроша, ничего не имея за душой, – зимой поселяется в развалинах, а осенью без малейших колебаний спрашивает владельца: «Сколько вам, добрый старичок, причитается за наем ваших развалин?» Ну, и что вам еще надо? Это покорило меня – меня, знающего толк в делах. Вот молодец девочка, говорю я, она заслужила, чтобы я похвалил ее при всех… Твою руку, девочка! Дай поцеловать тебя… Что же ты? Почему нет? Подойди ко мне, я хочу поцеловать тебя!