Алексей Свирский - Рыжик

– Ты разве не слыхал, как он прошел?

– Больше не надо будет висеть? – не слушая Левушки, спросил Рыжик.

– Нет, теперь до самой Одессы доедем… Вот разве только перед самой Одессой придется разок…

– Нет, нет, я больше не стану! – горячо воскликнул Санька. – Я боюсь… Сорваться можно… Кондуктор увидит…

– Ай-ай, Санька, какой ты трусишка! Никогда кондуктор не увидит, потому что площадка открытая. Он себе проходит и не глядит по сторонам. Вот если бы вагон был с закрытой площадкой, тогда другое дело: тогда они двери открывают и осматривают лестнички… Ну, зайдем в вагон: теперь и соснуть нам можно будет.

И в вагоне Левушка немало слов потратил, а Санька все не мог успокоиться. Каждый раз, когда кто-нибудь открывал дверь, Рыжик вздрагивал всем телом, полагая, что это идет кондуктор.

Только перед рассветом усталость поборола страх, и Санька уснул, сидя в своему уголке.

На рассвете его разбудил Стрела.

– Вставай, Санька, мы не туда заехали, – услыхал Рыжик голос приятеля и открыл глаза.

Было совсем светло. Поезд мчался по зеленой степи. На далеком краю равнины солнце, точно раскаленный шар, катилось по земле, едва касаясь упавшего над ним и окрашенного ярким пламенем горизонта. В открытое окно вагона врывался запах травы ромашки и чувствовалась утренняя влага.

– Да, брат, заехали мы черт знает куда! – вторично проговорил Левушка, когда Рыжик, окончательно проснувшись, уставился на него своими большими карими глазами.

– Как – заехали? – каким-то испуганным голосом спросил Рыжик.

– А вот так: нам надо было в Казатине подождать одесского поезда, а мы, не спросясь никого, сели на этот поезд…

– А этот куда идет?

– В Брест-Литовск, вон куда идет! Сейчас я с одним пассажиром разговорился, он мне все растолковал… А я уж заодно наврал да всплакнул малость. Ну, пассажир, попятно, размягчился и вот что отвалил… Гляди, брат. – Левушка разжал правую руку. На ладони у него лежала помятая рублевка. – Теперь у нас один рубль и двадцать две копейки! – воскликнул Левушка.

Он, по-видимому, не очень был огорчен тем, что попал не в тот поезд.

– Как мы теперь Полфунта найдем? – чуть не плача, спросил Рыжик.

– Как мы его найдем? Очень просто, – ничуть не задумываясь, ответил Левушка. – Мы, оказывается, едем теперь в Брест-Литовск, и отлично. Я хорошо ту местность знаю. Из Бреста куда захочешь попасть можно. Захотим – в Петербург махнем, захотим – в Варшаву укатим… Не все ли нам равно?..

– Билеты приготовьте, господа, билеты! – вдруг раздался чей-то зычный голос.

Рыжика словно кто по затылку ударил: он весь как-то съежился, а на широком, обсыпанном веснушками лице его появилось выражение тупого, бессмысленного страха. Даже Левушка и тот побледнел. И не успели наши «зайцы» опомниться, как к ним уже подходил контролер в сопровождении двух кондукторов, обера и его помощника.

– Ваши билеты? – отрывисто проговорил контролер, протягивая к Саньке руку, в которой блестели никелированные клещики.

– Ваше превосходительство!.. – вдруг завопил Левушка и скорчил при этом такую плачущую рожу, что Рыжик, несмотря на всю серьезность положения, едва удерживался от смеха.

– Выкиньте их на первом полустанке, – процедил сквозь зубы контролер и отошел к другой скамейке.

– Слушаю-с! – отчеканил младший кондуктор, глядя в контролерскую спину.

Потом он обернулся к «зайцам» и молча, но выразительно погрозил им кулаком.

Прошел месяц. Левушка с Рыжиком за это время окончательно сблизились. Благодаря железным дорогам мальчуганы успели в короткий срок изъездить порядочное расстояние и побывать во многих городах. Ездили они главным образом ночью, а днем отдыхали или занимались «благородным» нищенством, как выражался Стрела.

В продолжение лета они, наверно, сумели бы объехать всю Россию, если бы одно обстоятельство не положило конец их путешествию по железным дорогам. Случилось так, что в семи верстах от Вильно, перед станцией Вилейки, Рыжик был пойман на месте преступления, когда он висел, прижавшись к стене вагона. Кондуктор, поймавший его, до того испугался, увидав, какой опасности подвергался смелый «заяц», что принялся тузить Саньку изо всей силы. Попало тогда Рыжику как следует, и он дал слово больше по железным дорогам не ездить. Левушка пробовал уговорить приятеля переменить свое решение, даже пригрозил в противном случае бросить его, но ничто не помогало. Санька настоял на своем, и приятели пустились в путь пешком.