Евгений Герасимов: Рассказ героя

Эта книга написана по воспоминаниям Героя Советского Союза Ивана Румянцева, бывшего красногвардейца, участника Великой Отечественной войны.

Вернувшись с фронта, он много рассказывал о пережитом, и я записал то, что мне довелось услышать.

Когда я рассказываю своему сыну, воспитаннику Суворовского училища, о том, что пережил на войне, он спрашивает:

— Скажи, папа, по правде: ты, наверное, все таки немного прибавляешь от себя?

— Рассказываю, как было, — говорю я.

— Даже чуточки не прибавляешь?

— Нет, я ничего не прибавляю.

Мне хочется рассказать ему о том, что было, так, как это действительно было. Но моему сыну всего тринадцать лет, и что бы он ни услышал о войне, все ему кажется необыкновенным.

Как и все мои товарищи, воевавшие в молодости за советскую власть, я не боялся войны, хотя знал о тех бедствиях, которые она приносит человеку; когда говорили, что война неизбежна, я не думал о том, что на войне могут убить, искалечить, что снова придется переносить всевозможные трудности и лишения. При одной мысли о войне я невольно подтягивался. И в мирной жизни я считал себя военным человеком, хотя по профессии не был им — работал на хозяйственных должностях.

На первомайских парадах в Москве я командовал знаменным отрядом полка ветеранов революции. Это полк стариков — партизан, красногвардейцев гражданской войны, дружинников 1905 года. Мы выходили на парад во главе корпуса вооруженных рабочих столицы. Наши славные бородачи выносили на Красную площадь сто шестнадцать боевых знамен революции.

Я был в полку самый молодой. Мне было уже под сорок, но среди бородачей я казался, должно быть, юношей. Рядом со мной шел Тихон Лаврентьевич, комиссар полка. Это известнейший красногвардеец, земляк Ворошилова, все москвичи знают его — старик с огромной бородой, вся грудь в орденах. Он вместе с Ворошиловым устанавливал в Луганске советскую власть, вместе с ним пошел биться против немцев в 1918 году.

Тихон Лаврентьевич часто рассказывал мне о молодом Ворошилове, о простом рабочем пареньке Климе.

Когда на параде Ворошилов подскакивал к нам на своем коне с серебряными подковами, здоровался: «Здравствуйте, ветераны революции!», я забывал, где нахожусь. Я смотрел на Ворошилова и улыбался, как будто видел старого, хорошего знакомого, товарища детства. Я думал, что в конце концов Ворошилов не вытерпит и спросит: «Почему это у вас, бородачи, командир всегда такой веселый?»

Когда я учился на курсах красных командиров — это было в конце гражданской войны, — мне говорили, что с виду я похож на Ворошилова.

— Только глаза у тебя, Ваня, не те — серые, а у Ворошилова карие.

Мне хотелось во всем быть похожим на тех людей, которыми гордится народ.

Я всегда думал: «Какие люди выросли в нашем народе! И ты должен быть таким». Моим любимым чтением были записки, письма, биографии старых большевиков, руководителей нашей партии, советского правительства. Читая о Ленине, Сталине, Дзержинском, Фрунзе, Кирове, Ладо Кецховели, я говорил себе: «Вот и ты большевик, значит должен держаться так же: упражняй ум, волю, физические силы». Думая о прочитанном, я часто спрашивал себя: «Ну, а ты мог бы поступить так, хватило бы у тебя мужества, воли, выдержки? Есть, может быть, предел для всех сил природы, но для ума и воли настоящего человека нет никаких пределов. Какая это чудесная сила — человек!»

Я так много размышлял о наших больших людях, что нередко видел их во сне, в кругу моих близких, родных. Один сон особенно врезался в память. Мне приснился Ворошилов вместе со Сталиным. Ворошилов был во френче времен гражданской войны, с двумя орденами, а Сталин — такой, каким я представлял его по одному старинному портрету. Этот портрет — Сталин ка нем в белой рубашке — сохранился у меня вместе с красногвардейскими и красноармейскими документами гражданской войны.

В запомнившемся мне сне Сталин и Ворошилов пришли будто бы в дом моего отца на Ярославщине, в городе Данилове. Папаша, разговаривая со Сталиным, рассказывал о моем старшем брате:

«Сашка из Питера письмо прислал, на конверте написано: „Тикай, а не то догоню“. Смысл, должно быть, такой: ждите, следом за письмом скоро сам приеду».