Ганна Ожоговская: Не голова, а компьютер

— Пани Богданская обещала написать мне, — сказала учительница. — Если марка окажется редкой, я отдам ее тебе.

— Вот хорошо! — обрадовался Костик. — А я, если ключ какой-нибудь особенный увижу, обязательно выпрошу для вас.

Никто больше не стеснялся говорить о своем хобби. Выяснилось, что ребята собирают этикетки от спичечных коробков, коробки от сигарет, камни; девочки — фотографии актеров и актрис, гербарии, автографы.

Немек Бартович записывал всякие редкие слова, обозначающие какие-нибудь исключительные, малоизвестные явления, и уже исписал две тетрадки. Учительнице очень понравилось его хобби, и она обещала сообщить ему, если прочтет или услышит что-нибудь интересное.

— Ну вот, мы и познакомились, — сказала пани Пусек. — Узнали, кого что интересует, кто что любит, — все это ведь очень сближает, очень много говорит о человеке. Только один из вас рта не раскрыл, вот тот, на последней парте. Как твоя фамилия?

— Бирюк! Бирюковский! — послышалось со всех сторон.

— А у тебя есть хобби, Бирюковский? Скажи-ка, чем ты занимаешься в свободное время, что ты любишь?

Бирюковскому было в эту минуту не до хобби. Он читал «Тайну черного чемодана» — книжку, от которой кровь стыла в жилах. И сейчас с замиранием сердца следил, как Рыжий Джо лихорадочно пытался открыть чемодан, пробуя один ключ за другим. Услышав, однако, свою фамилию, он машинально встал и обвел класс отсутствующим взором. Каким образом он здесь очутился, если только что пересекал в купе экспресса покрытые вереском просторы Шотландии?

— Скажи, Бирюк, что ты любишь! — подсказывал кто-то. — Ну говори же!

— Я… — приходя в себя, пробормотал Бирюковский. — Я больше всего люблю томатный суп с клецками.

Грянул дружный хохот; учительница тоже рассмеялась. Засмеялся и Бирюковский, когда до него дошло, о чем спрашивают. Но о своем хобби так ничего и не сказал: помешал звонок.

Когда учительница вышла из класса, а ребята, поспешно запихивая в портфели учебники, выбегали в коридор, Эва Ягодзянка многозначительно сказала сидевшему еще за партой Немеку:

— Хочешь пополнить свою коллекцию? Запиши новое слово: «длинноух». Берусь самые достоверные сведения сообщить об этой зверюге, даже фамилию назвать и фотографию приложить…

Слышавшие сразу догадались, в чей огород камень.

— Солянка, врежь ей, чтобы не задавалась! — подначивал Казик Пионтковский.

Марцин метнулся к двери, но Эва, предвидя возможные последствия, моментально улетучилась. Ищи ветра в поле!

В раздевалке наткнулись на Томека Чушкелевича — тот зашнуровывал ботинки.

— Слушай, Чушка, — сказал Марцин миролюбиво, — накостыляли тебе по ошибке — это факт, а если что порвали, сам виноват, нечего было в драку лезть. С родителями твоими мы объяснились. Значит, вопрос исчерпан, и точка! Против тебя лично мы ничего не имеем.

— Солянка, мама сказала, чтобы вы меня больше так не называли, — отозвался Томек. — Чушка — это свинья, а я — человек!

— Верно. Всякий, у кого глаза есть, видит, что ты не четвероногое. Не обижайся, Чушка, но иначе мы не можем тебя называть, понял? Тебя ведь прозвали так с первого класса, и вдруг — на тебе! В один день отвыкнуть, позабыть.

— Мне-то что, но мама…

— Понятно. Жизнь у тебя несладкая. Но уж тут ничего не попишешь!

— Мама опять сегодня к директору ходила, — сообщил Томек, хотя к делу это не имело прямого отношения.

— Да? И что? — заинтересовались Костик с Марцином.

— Не знаю. Сердитая вышла от него. Сказала, в другую школу меня переведет.

— Не соглашайся, Чушка! В другой хуже. Тут ты — свой в доску, а там… Ну пошли, не вешай нос.

— Да, вам хорошо, а мне вон отец целую неделю ящик запретил смотреть. Раз ты в «Обществе помощи» состоишь, говорит, вот я тебе тоже помогу телевизор не смотреть.

— Ну, а без него, когда уйдет?

— Мама следит.

— Неделю без ящика! Кошмар… — тяжело вздохнул Марцин.

Написав на доске тему сочинения и отряхивая мел с рук, пани Пусек обернулась к классу.

Но, заметив, что Пионтковский показывает Мацеку язык, рассмеялась.

— Да вы еще совсем, оказывается, маленькие: языки друг дружке показываете!

Тема сочинения была такая: «Если бы у меня была шапка-невидимка…»

Девчонки, подлизы известные, закричали, что обожают такие темы: можно, дескать, о чем хочешь написать и так далее в том же духе.

— Что подлизываетесь! — буркнул Бирюк: — Не верьте им, пани Пусек! Это они просто потому, что писать на свободную тему легче. Вот и все, и нечего заливать.