Ян Ларри - Грустные и смешные истории о маленьких людях

Рабочий крикнул что-то, размахнулся, ударом кулака сбил с господина шляпу и начал топтать ее ногами.

— Ах! — крикнул кто-то.

Буржуа с побледневшими лицами торопливо сдернули шляпы и начали бросать на асфальт дымящиеся окурки сигар.

Мне стало отчаянно весело и я, невольно для самого себя, крикнул громко:

— Ах, молодец какой!

— Мерзавцы, — прохрипело у меня над ухом, — это называется вежливость по русски!

— По русски иль по французски, а мы заставим вас уважать красные знамена, — запальчиво крикнул худой и высокий, стоящий рядом со мной на тротуаре.

— Не так скоро, — прохрипел толстяк.

— Посмотрим!

— Поезжайте смотреть в Россию, если вам нравится красный цвет!

— И поедем… Не ваше дело!

Толстяк негодующе мотнул головой и прохрипел, задыхаясь от злобы:

— Я удивляюсь, почему вы до сего времени не там?

— Мы ее здесь откроем… Слышите?.. Здесь — в Германии будет Россия! — крикнул худой и, грозно вращая глазами, кинул многозначительно:

— О, тогда мы с вами поговорим по иному, мой добрый господин!

Толстяк побагровел, надулся и канул:

— Скорее вы козла родите, чем это будет!

Поднялся невообразимый шум.

Худой кричал что-то и лез с кулаками к толстяку.

Началась свалка.

Я, воспользовавшись общей суматохой, поднял ногу и со всего размаха ударил альпийским носком по отвислому заду толстяка.

Потом и я что-то кричал и так же, как и все, размахивал руками, волнуясь за всех и больше всех.

Кто-то взял меня под руку и прошептал вкрадчиво:

— Господин, по вашему акценту я вижу, что вы иностранец! Не так ли?

— О, да, я только что приехал.

— Может быть из России? — ласково спросил мой случайный знакомый.

— Совсем нет… Я приехал из Швейцарии!..

— Да, да — совершенно верно…. «Совсем нет» — это выражение, конечно, швейцарцев… Вы где-нибудь уже остановились?

— Я… я еще не знаю… Мне, прежде всего, необходимо найти себе работу!

— Вот как? — обрадовался мой «знакомый», — в таком случае все очень хорошо… Сейчас мы пойдем ко мне… Вы переночуете у меня, а завтра получите хорошее место…

— Вот здорово, — не удержался я, — как хорошо, что мы встретились с вами… О, я буду очень прилежно работать…

— Хорошо, хорошо, — заторопился «добряк», — а пока что — идемте!

— Как я благодарен вам, — сказал я, — этой услуги никогда в жизни мне не забыть!

С этими словами я перекинул мешок, через плечо и пошел за ним.

Мы вышли на красивую улицу.

— Как называется эта улица?

— Лейпцигештрассе, — ответил незнакомец, беспокойно посматривая по сторонам, — эта улица по своей красоте может соперничать с Фридрихштрассе, а Фридрихштрассе самая красивая улица Берлина.

Я с любопытством осматривал огромнейшие витрины магазинов, богатство выставленных на показ товаров и любовался роскошью, тающей за огромными зеркальными стеклами.

— Добрый день, господин, комиссар! — вдруг проговорил мой спутник, останавливаясь.

Я поднял голову кверху.

Перед нами стоял высокий, плотный господин в штатском платье, из-за спины которого выглядывали квадратные физиономии краснощеких шуцманов.

— Где вы взяли этого урода? — спросил тот, кого мой спутник назвал комиссаром и ткнул в мою сторону мясистый палец.

Мой спутник как-то странно подмигнул шуцманам и с хохотом проговорил:

— Это очень хороший мальчик, господин комиссар, и я хочу приютить его у себя!..

— Кто ты? — спросил комиссар.

— Я… я…

— О, это вполне порядочный иностранец, — засуетился мой спутник, — а что касается его поведения, так он в этом, право, не виноват!

— Возьмите его, — сказал комиссар, — а вы, господин Шпекенштейн, зайдете в полицей президиум через час и пятнадцать минут.

— Хорошо, господин комиссар… Но, право, лучше отпустите его, — он очень хороший мальчик!

Шуцманы засмеялись и, взяв меня за рукав, сказали: идем!

Подгоняемый в спину здоровеннейшими кулаками шуцманов, я двинулся вперед.

В полицей-президиуме меня втолкнули за решетку и ушли.

Я залился горькими слезами, но вспомнив, что я еще ничего не ел, вытащил кусок сыра и хлеба и принялся за еду.

Слезы капали на хлеб и на сыр и оттого обед мой был такой горький и соленый.

Вскорости привели еще партию людей, среди них я узнал того худого человека, который спорил с толстяком на Фридрихштрассе.

Держали нас до вечера.

Потом пришел огромный шуцман и, поманив меня пальцем, сказал:

— Эй, иди-ка сюда… Это тебя Шпекенштейн арестовал?