Виктор Александровский - Когда нам семнадцать…

Слушая Максима Петровича, я смотрел на него и думал: чем заслужил такую привязанность ребят и особенно нас, десятиклассников, этот строгий и очень простой с виду человек?

Что-то говорили Тоня, Филя. Я плохо слушал… Дарили цветы учителям. Вот из зала по ковровой дорожке на сцену вбежал ученик в пионерском костюме. Это был Петя Романюк. Подражая взрослым, он решил говорить с трибуны и, став за нею, исчез с головой.

В зале засмеялись.

— Петя, ты лучше выйди на середину сцены, — сказал Максим Петрович.

— Мне учительница с трибуны велела говорить. Только там табуретку не поставили.

Опять все засмеялись.

Романюк-младший вдохнул побольше воздуха и громким голосом произнес свою коротенькую речь:

— Дорогие выпускники! Мы — младшая ваша смена. Мы желаем вам счастливого пути! Мы обещаем вам, что будем учиться так же хорошо, как вы, и даже еще лучше.

Выступающих оказалось много — педагоги, родители, шефы с завода. В конце собрания каждый из нас подошел к столу и получил удостоверение об окончании средней школы. Отличникам учебы были выданы награды.

Потом начался бал-маскарад.

Я ходил и не узнавал своих друзей: все были в масках. Вовка переоделся Хлестаковым. Игорь изображал надменного Онегина, Милочка — кокетливую барышню-крестьянку.

Грянул оркестр. Мелькали костюмы, улыбки, взлетал серпантин.

— Скучать изволите, барин? — раздался за моей спиной голосок Милочки.

Я обернулся.

— А вы что, грибы изволите собирать, барышня-крестьянка?

Милочка рассмеялась.

— Давай, Леша, по-современному. Ты почему не танцуешь?

— Да вот куда-то исчезла Кочка, — сказал я растерянно.

— И я тоже одна! — ответила Милочка. — У Игоря стряслось что-то с этими… как их называли-то раньше… рейтузами! — Милочка взяла меня под руку. — Пойдем…

И мы стали танцевать.

— Сказать тебе откровенно, Леша, о чем я жалею сегодня? О том, что не вступила в комсомол. Обидно за себя. Столько лет была какой-то глупой девчонкой. Я ведь иду в госпиталь медицинской сестрой.

К нам подбежали Евгений Онегин и цыганка в широких одеждах. Она оторвала меня от Милочки и закружила. Сквозь музыку я услышал недовольный голос:

— Ну какой же ты невнимательный! Вертелась около тебя почти целый час, а ты даже не замечал.

— Прости, дорогая Кочка, у нас с Милой был серьезный разговор.

— То-то же!

Голова ходила кругом, ноги не чувствовали пола, а мы с Тоней все кружились и кружились…

Голова ходила кругом, ноги не чувствовали пола, а мы с Тоней все кружились и кружились…

— Который час? — спросила «Кармен», останавливаясь.

Я посмотрел на часы:

— Половина первого… Пойдем на балкон, послушаем, может, пароход подошел.

— Ой, Лешка! — воскликнула Тоня. — Смотри, кто пришел!

Недалеко от оркестра в белом нарядном платье стояла Ольга Минская и с тихой грустью смотрела на танцующих.

Все вместе мы вышли на балкон.

После шума и музыки темная летняя ночь показалась нам нежной и ласковой.

— Как чудесно здесь! — вздохнула Ольга. — Вы знаете, ребята, о чем я думаю весь вечер? Не о том, что мне не удалось вместе с вами закончить десятый класс. Экзамены мои перенесены на осень, и я, конечно, сдам их. Я думаю о том, что сегодня мы расстаемся. Ребята разъедутся по всему Союзу, и, как подумаешь, что их не будет рядом с тобой, становится грустно-грустно…

— Но ведь часть десятиклассников остается здесь, в Сибирске, — сказала Тоня. — И в том числе я.

— Это, Тонечка, очень хорошо! — сказала Ольга.

Несколько минут мы стояли молча.

— А что, Тоня, на пароходе и педагоги и родители поедут?

— Непременно, Олечка!

— И будем кататься всю ночь?

— До самой зари!

С реки донесся протяжный гудок парохода, и мы стали собираться на прогулку по Ангаре.

Река встретила нас прохладой и тихим плеском воды на прибрежных камнях. И вода и небо казались черными. Вдали по горизонту рассыпалась цепочка мерцающих огней. Они то ярко разгорались, то трепетали, готовые вот-вот погаснуть… Над этими огнями изредка поблескивали сполохи.

— Дождем попахивает, — забеспокоился Игорь.

— А что нам дождя бояться! — весело хлопнул его по плечу Романюк. — Смотри, какой красавец нас ожидает!

У причала стоял пароход. Над его трубой поднимался золотистый сноп искр. С палубы мигали зеленые и красные огоньки. Ярко светились окна кают. Слышалось мерное дыхание паровой машины.