Анатолий Алексин - Светлая дорога

Мать напекла много вкусных кукурузных лепёшек и сварила кашу из гаоляна. Она надела свой лучший наряд: длинные узкие штаны и новую куртку. Всё было, как в большой праздник. И в самом деле был праздник — ведь в этот день вернулся из армии отец.

Много лет отец воевал с врагами: сначала с японцами, потом с бандитами Чан Кай-ши. И маленький Чен И почти совсем не помнил отца.

Но когда рано утром в комнату вошёл высокий человек в солдатской форме, с мужественным лицом, сильно загоревшим и обветренным, Чен И тут же вскочил с кровати и крикнул:

— Папа!

А мама бросилась отцу на шею и заплакала. Мама часто плакала. Маленькому Чен И казалось даже, что она любит немного поплакать. А он любил утешать её, чувствуя себя в эти минуты совсем большим и взрослым человеком.

Так и сейчас. Чем И осторожно гладил руку матери и тихо говорил:

— Ну, не надо, мама… Зачем ты так? Не надо, мама…

Но вдруг Чен И поспешно отвернулся и закрыл лицо руками.

— Перестаньте! Перестаньте! — сказал отец. — А то вы затопите всё вокруг, как река Янцзы во время половодья!

Отец скинул с плеч свой походный мешок, потом взял на руки сына, высоко поднял его и спросил:

— Ну, герой, чему ты научился за это время?

— Он мало чему научился, — ответила мать. — Ведь у нас в деревне нет школы.

В эту минуту дверь слегка приоткрылась, и Чен И увидел на пороге своих друзей — деревенских ребятишек. Те, которые были повыше ростом, заглядывали в комнату через головы малышей.

Отец так широко улыбнулся, что глаза его сузились и превратились в добрые щелки, излучавшие радость и гостеприимство.

— Заходите, маленькие друзья, заходите! — приветливо сказал отец. — Я расскажу вам, как мы сражались с врагами и как скинули их в море.

В это время с улицы послышался стук палки. Все повернулись к окну и увидели седого Лао Тяня — самого старого крестьянина в деревне.

Лао Тянь положил на подоконник свои сухие жилистые руки и сказал, обращаясь к отцу Чен И:

— Я вместе со своими внуками послушаю твой рассказ.

Старый Лао Тянь называл своими внуками всех ребятишек в деревне.

Листья широкоствольных дубов покрылись лёгкой осенней позолотой.

Порывистый ветер отрывал их от мокрых ветвей и кружил над рисовыми полями, погружёнными в тёплую стоячую воду.

Крестьяне возвращались с полей. Они радостно приветствовали отца Чен И, который стоял среди шумной ватаги деревенских ребятишек.

Пройдя до конца деревни, отец остановился возле большого серо-жёлтого здания, окружённого сараями и забором.

Здесь не было оконных рам и дверей, и ветер гулял по комнатам, как у себя дома.

— Почему пустует этот дом? — удивлённо спросил отец.

— Разве вы забыли чей это дом? Здесь жил богач Ли Чжэн. Он удрал с гоминдановцами! — стали наперебой объяснять ребята. — Землю Ли Чжэна поделили между бедняками, а дом стоит пустой.

— Зря! — решительно сказал отец. — Этот дом очень пригодится нам.

А потом он немного подумал и добавил, обращаясь к ребятам:

— А в первую очередь он пригодится вам.

— Нам? — удивлённо спросил Чен И.

— Да, именно вам! — сказал отец и таинственно улыбнулся.

Почти целый месяц кипела работа в доме, где раньше жил помещик Ли Чжэн.

Крестьяне навесили двери и рамы особой узорчатой формы, а вместо промасленной оконной бумаги вставили самые настоящие стёкла, присланные из города.

И ветер, налетавший с реки, уже не чувствовал себя больше хозяином в этом доме. Он не мог проникнуть в комнаты, был, видно, недоволен этим и сердито шумел в листве развесистых дубов и задумчивых тополей.

Маленький Чен И и его друзья помогали старшим, как могли. Они подносили глину, таскали воду, а пуще всего — галдели от радости.

Крик и смех ребят смешивался с визгом пил и стуком молотков. Крестьяне сами мастерили скамейки и даже стулья.

Из города прислали и столы, так нарядно блестевшие краской, что ребятам было боязно дотрагиваться до них.

Когда всё было сделано, отец Чен И достал большой кусок фанеры и нарисовал на нём два замысловатых иероглифа. Он обвёл их красивой рамкой и повесил фанеру над входной дверью дома.

Маленький Чен И не мог прочитать, что написал отец, но он догадался, что на куске фанеры было написано чудесное слово: «Школа».