Аделаида Котовщикова - Дядя Икс

— А вы пустите меня в школу! — ныл Кирилка.

— Можно будет, я пущу. Какое мне удовольствие держать тебя дома и вдобавок волноваться за такого глупого пациента?

В этот день мама прибежала с работы запыхавшаяся. Лицо у нее было испуганное.

Заслышав щелканье дверного замка, Кирилка, как всегда, кинулся в переднюю с радостным криком:

— Пришла!

И спросил удивленно:

— За тобой кто гнался?

Мама схватила его за плечи.

— Кирюшка! Кирюшка! Да как же ты мог такое сделать?!

Кирилка заморгал в недоумении:

— Чего я сделал?

— Ты уверен, что ни крошечки не проглотил? Не выпил?

— Котлеты съел. Обе две. И кисель выпил.

— А порошков? Микстур всяких не ел?

Кирилка расхохотался: понял, наконец!

— А ты откуда, мамуля, знаешь про шурду-бурду?

— Мне Вера Матвеевна на работу позвонила. Просто счастье, что она как раз к тебе пришла!

— Да и кружка вымыта давно. И норка мышиная, — Кирилка вздохнул, — залита. Вот!

— Подумай, что я сказала бы папе, если бы ты… отравился?

— Папа бы никакой шурды-бурды не испугался. Он смелый, смелый! Ничего он не боится. Ни полярной тьмы, ни белых медведей, ни снежных бурь! Ты же сама мне рассказывала.

— Конечно, наш папа ничего не боится…

На минутку мама крепко прижала к себе Кирилку. Потом сняла пальто, вымыла руки, переоделась в домашнее платье и пошла в кухню готовить обед на завтра.

Кирилка ходил за мамой по пятам и говорил снисходительно:

— Что вы так… взбаламутились? Я, что ли, комар? От какой-то капли микстуры, если б попала мне в рот, помру?

— Ох, не болтай, чего не понимаешь!

— Лекарства же, наоборот, лечат, — наставительно продолжал Кирилка. — А ты тоже должна быть очень смелой. Ты же моя мама и ты лучше всех на свете!

Мама нагнулась к Кирилке и кончиком пальца слегка прижала ему нос, как кнопку звонка. Светлые пушистые волосы ее коснулись Кирилкиного лба. Серые глаза сияли близко-близко от его лица. Хорошо было Кирилке с мамой!

В передней зазвонил телефон. Кирилка решил подшутить над мамой и, сняв трубку, закричал не своим, дребезжащим голосом:

— Алье! Алье!

Пусть мама подумает, что вернулась нянька-ворчунья вместе со всеми своими лекарствами. Это она всегда кричала по телефону: «Алье! Алье!». Пусть мама немножко испугается. А он ее успокоит.

Но вместо маминого встревоженного голоса в трубке раздался незнакомый мужской:

— Можно к телефону Виктора Ивановича?

— Нет, нельзя, — ответил Кирилка. — Никакого Виктора Ивановича тут нет.

— А кто есть? — спросил басовитый голос.

— Есть я, — ответил Кирилка.

— А ты кто такой?

— Я — Кирилка.

— Какой у тебя номер телефона, Кирилка?

Кирилка сказал.

— Да, номер не тот. Ты еще не учишься в школе?

— Учусь, конечно. Да не пускает же она меня в школу!

— Кто — она?

— Да врач же! Вера Матвеевна. Хорошая, а шурду-бурду выкинула. И теперь звонит часто-часто, спрашивает: «Что ты там делаешь?»

— Врач? Болеешь ты, значит?

— Ага, болею. А вас как зовут?

Почему-то помедлив, трубка пробасила:

— Виталий Афанасьевич.

— Интересно вас зовут. — Кирилка испугался, что вот сейчас человек на другом конце провода положит трубку и ему опять будет очень скучно, и крикнул, от поспешности переврав слова: — У вас есть собака?

Послышался раскатистый смех:

— А твоя собака тебя укусила, что ли? Чего ты испугался?

— Пусть бы уж укусила! А то никого нету. Конечно, мама не позволяет завести. Папа, может, позволил бы. Да он через целые полгода приедет. Я тогда поправлюсь.

— Куда же твой папа уехал? В командировку?

— Просто на Новой Земле зимует. В качестве радиста.

— В качестве? Ого, какие ты слова знаешь!

— Потому что я постоянно среди взрослых. Среди мамы и ее подруг. Нахватался умных слов.

Опять послышался смех. Потом трубка спросила:

— В каком ты классе учишься, сын радиста?

— В первом «а». В нашем классе телефон только у Курочки.

— А у петушков нету? Жаль. Ну, поправляйся, дружище. Только не через целые полгода, а побыстрее. Я тебе, пожалуй, еще позвоню.

И не обманул: позвонил! На другой же день.

В трубке раздалось:

— Нельзя ли мне Кирилла, сына радиста?

Кирилка сразу узнал веселый густой голос.

— Это вы? — закричал он и захохотал от радости.

— А что такое шурда-бурда? Ты мне забыл объяснить.