Жаклин Уилсон - Сахарная вата

– Ура! Теперь мы летим над морем! – кричала я. – А вот под нами снова земля! Видишь небоскребы? Мы сейчас над Америкой!

– Мне кажется, это больше похоже на Францию, – выкрикнула в ответ Сьюзен.

– Нет-нет, смотри, снова море, и мы пикируем вниз, вниз, а под нами Австралия! Видишь кенгуру? Упс! Бумеранг мимо пролетел. А кто это там машет рукой? Это же моя мама! Эй, привет, мам, это я, Флосс! Познакомься, это моя лучшая подруга Сьюзен!

Мы обе, не сговариваясь, оторвали по одной руке от качелей и помахали «моей маме».

Утром в воскресенье мы с папой загрузили в его фургон аккуратно надписанные картонные коробки. Потом он принялся возиться с моим крашеным серебряной краской комодом и качелями. Вслед за ними впихнул в фургон свой старый CD-плеер, все наши кастрюли, сковородки и прочую кухонную утварь, а под конец еще и ящик с молотками, отвертками и другими инструментами, которыми, сколько я себя помню, папа никогда не пользовался.

После этого папа ушел на наш задний двор, вытащил прикрытые брезентом обломки мотоцикла и разложил их на зацементированной площадке. Обломки напоминали части огромного пазла – казалось, достаточно лишь правильно сложить его, и перед тобой, как по волшебству, возникнет красавец «Харлей-Дэвидсон». Папа долго вертел обломки, прикладывал их друг к другу, потом вздохнул и спросил меня:

– А что мне с этим делать, Флосс? Я собирал это барахло долгие-долгие годы, начал, когда был еще подростком.

– Давай возьмем их с собой, пап, – ответила я.

– Да, но что с ними потом делать?

– Соберешь из них мотоцикл. Будешь гонять на нем – класс!

– Да, конечно, класс… Если бы мне было лет двадцать. А мне-то уже почти сороковник, Флосс. Думаю, уже поздно гонять на ревущем байке, даже если бы он у меня был. Нет, давай оставим это добро здесь. Может быть, оно кому-нибудь еще сгодится.

– Но ты же любишь эти железки, пап. Можно сказать, они стали частью тебя самого.

– Единственная часть меня самого, которую я хочу сохранить при себе навсегда, это ты, Флосси. Ладно, пора двигать. Прощай, «Кафе Чарли».

– Пап, давай пройдем по дому и попрощаемся с каждой комнатой. Или это бред?

– Какой же бред? Давай действительно пройдемся в последний раз по своим владениям, солнышко.

Мы попрощались с кухней и прикинули, сколько примерно бутербродов с картошкой приготовил здесь папа за годы работы кафе. Мне почудилось, что тысячи тысяч призрачных бутербродов закружились по кухне, словно звезды в далекой Галактике.

Потом мы попрощались с самим кафе. Посидели немножко за каждым столиком, мысленно угостили лимонадом всех-всех, не только наших постоянных посетителей, дорогих Билли Щепку, Старого Рона и мисс Дэвис, но и тех, кого смогли вспомнить, например ходившего к нам одно время странного мужчину с красным лицом. Он заказывал сразу десять бутербродов с картошкой и тут же, на месте, жадно съедал их все один за другим. Вспомнили молодую пару – они пришли к нам держась за руки, заказали на двоих цыпленка-гриль, а позже смущенно признались, что это был их свадебный завтрак. Вспомнили немолодую леди, которая всегда приходила к нам со своим лабрадором и заказывала два бутерброда с картошкой – один для себя, второй для своей собаки.

Потом мы поднялись наверх и попрощались с моей спальней, и здесь папа рассказал, как они с мамой привезли меня сюда из родильного дома и положили в маленькую переносную кроватку-корзиночку. Потом они долго ждали, пока я усну, а когда я наконец уснула, они вдруг забеспокоились и принялись меня будить, чтобы проверить, дышу ли я.

– Знаешь, я до сих пор иногда тихонько захожу сюда, когда ты спишь, чтобы послушать, дышишь ты или нет, – сказал папа.

Мы попрощались с папиной спальней, и с ванной комнатой, и с туалетом, а в самую последнюю очередь пришли прощаться с гостиной.

– Посидим в последний раз обнявшись на диване, Флосс, – предложил папа.

Мы сели, прижались друг к другу и погрузились в свои воспоминания, уставившись в темный экран телевизора. Мне казалось, что экран замерцал и я смотрю фильм о нас, о том давнем времени, когда мы жили втроем – мама, папа и я – и были счастливы вместе.

Наверное, папа видел такой же фильм. Мы оба вздохнули, потом папа поцеловал меня в макушку и тихо сказал: