Николай Егоров - Операция «Дозор»

Санька высунул голову:

— Ась?

Он рассчитывал, что ребята отзовутся. Но всем уже расхотелось шалить — дуростью все это попахивало.

— А вы и верно, как мать нам, — продолжал балагурить Санька, но по голосу чувствовалось — уже чует, что маху дал, и старается вывернуться. — Вы же ж заботитесь о нас…

Олег привстал, будто только что проснулся, потер глаза:

— Устраиваешь тут цирк. Спать не даешь, клоун!

— Обижают меня, — притворно пожаловался Санька вожатому. — Рады, что родная маменька далеко…

Валерий Васильевич движением руки попросил Саньку подвинуться и сел на краешек кровати.

— Охота тебе, Багров, на посмешище себя выставлять? — задумчиво спросил вожатый. — А вы, ребята, потакаете ему, и жалобы ваши, что он мешает вам спать, ничего не стоят.

— Он выкомаривает, а вы — на всех, — загундосил Олег Забрускин. — Виноваты мы, что он такой, да?… Виноваты, чтоб нас наравне с ним ставили?…

— Злой же ты, Забрускин. Себялюбец несчастный! — взорвался Валерий Васильевич.

— А кто себя ненавидит, кто? — Олег сел на кровати. — Все ведь себя любят. Даже Санька, хоть одна дорога ему — в клоуны!

Санька схватился за спинку кровати, вскочил:

— А чем я плох? Придумал — клоун!.. Я военным буду!.. Ну-ка выходи, покажу, какой я тебе клоун!

— Будешь, будешь военным, — как маленькому, сказал Валерий Васильевич.

Санька растрогался, всхлипнул и лег, накрывшись простыней.

— Испугал! — запоздало отозвался Забрускин, но никто не обратил внимания.

— Зддавия желаем, товадищ полковник Багдов! — провозгласил Бастик Дзяк, да так, что стекла в окнах зазвякали.

— А что? — спросил Валерий Васильевич и весело сказал: — Пройдут годы, встретится вам на улице полковник. Вглядитесь, а это Александр Багров. Тот самый, что в одном с вами лагере был. И станете вы гордиться, что с детства знаете такого славного человека…

Митя поперхнулся. Олег недоверчиво буркнул:

— Скажете!

Бастик вытянулся на кровати по стойке «смирно», порывался рапортовать «полковнику» Багрову.

Валерий Васильевич махнул ему: скройся! Бастик рухнул на кровать, зарылся под подушку, промычал оттуда:

— Погибаю, но не сдаюсь!

— Ничего хитрого, — продолжал Валерий Васильевич. — Откуда берутся министры, художники, ученые, чемпионы? Из обыкновенных ребят. Так что готовьтесь, товарищи генералы и чемпионы!

— Неужели такое возможно? — как бы про себя просил Митя Янцевич.

— Да, возможно. Даже естественно, — заверил Валерий Васильевич, поднимаясь. — Верно же, Багров!

— Полковник Багров! — поправил Санька.

— Полковник Багров, — охотно повторил вожатый. — Поговорили, пора и на боковую. И мне тоже…

— Валерий Васильевич, — умоляюще позвал Митя. — Расскажите что-нибудь такое — мы быстрее заснем.

— Отбой когда уж был! — Валерий Васильевич пошел к двери. — Всюду спят.

— Дасскажите что-нибудь етдашное! — присоединился к Мите Бастик. — Пдо дазведчиков и шпионов.

— В другой раз, ребята, поздно уж…

— Ну, мне разрешите! Все равно мы всегда перед сном рассказываем, — настаивал Митя. — Я расскажу, а вы послушайте со всеми…

Валерий Васильевич заколебался.

— Пусть расскажет, пусть! Пусть! — доносилось изо всех углов.

— Ладно, только постарайся не растягивать, — согласился Валерий Васильевич.

— Вы садитесь ко мне, — Митя поправил край постели, готовя место для вожатого.

Каждому хотелось, чтобы Валерий Васильевич сел на его кровать, но всем ясно было — у Мити больше прав: он нынче рассказчик.

— Стдашно будет? — спросил Бастик.

— Будет, — пообещал Митя и заторопился: — Давным-давно, очень давно, когда на этих берегах…

Валерий Васильевич остановил его:

— Ты коротко рассказывай, но не тараторь…

— Я сначала начну, — Митя сделал паузу. — Давно-давно, очень давно, когда на этих берегах не было ни одного пионерского лагеря… и даже погранзастав не было… Давным-давно, в незапамятные времена, еще при царе, жил здесь старый рыбак Митрий. А с ним два сына и дочь. Дочь Кристина совсем молодая была — шестнадцать лет, а парни уже взрослые были. Их по отцу все называли: старшего Митричем Большим. Он здоровенный был, бородатый.

— Как наш плаврук? — снова перебил Забрускин.

— Ты помалкивай, это тебе не вечед вопдосов-ответов! — взвился Бастик.

— Еще бородатей, чем плаврук, — рассказывал Митя. — А младший был, значит, Митрич Малый. Он тоже был сильный, но чуть послабее старшего. И без бороды. Оба они были добрые и справедливые. Как отец. Все они — и отец, и братья — любили Кристину. Она варила еду и шила мужчинам рубахи и штаны. А сапоги они сами шили. И сети сами вязали, и лодку смолили своими руками.