Людмила Раскина - Былое и думы собаки Диты

Но больше всего Катьку занимал Па, лежавший с радикулитом на диване. Самым интересным было для нее забраться на диван, сесть к Па на подушку и смотреть, как Ма растирает ему спину мазью под названием «змеиный яд». Па кряхтел, охал, громко стонал и подгонял Ма:

— Три, Минштока, три!

Это зрелище захватывало Катьку целиком, и его даже приходилось специально устраивать (без мази!), если было очевидно, что Катька вот-вот вспомнит маму с папой и заплачет.

Когда Наталья выздоровела, дя Леш отвез Катюшку домой. Ма уложила ей в сумку подарки, книжку Чуковского и специально сшитый ею для Катерины длинный, до полу, сарафан «принцесса».

Катя сразу по прибытии продемонстрировала все свои успехи: прочитала наизусть «Бармалея», походила важно «принцессой», а потом потребовала, чтобы Борис снял рубашку и лег на диван:

— Пап! Я буду тебе тереть спину, а ты кричи: «Три, Минштока, три, четыре, пять, шесть…»

За всеми этими событиями зима проскочила как-то уж очень быстро, и снег стаял рано.

У нас в доме наступление весны было отмечено градом сухих апельсиновых корочек. Ба распечатывала демисезонные пальто и торжествовала победу над молью — дырочек не было.

А Ма тем временем производила ревизию одежды и тяжко вздыхала: ей и Рыжуше все стало мало — Рыжуша из всего выросла, а Ма поправилась.

Один Па не изменился, зато его костюм — бывший «праздничный», а потом «рабочий» — совсем «дошел». А «праздничного» костюма у него и вовсе нет.

И ведь не то чтобы костюм сам по себе состарился от времени. Нет! Просто Па очень беззаботно относится к вещам: он очень любит, чтобы одежда была красивая, аккуратная, выглаженная — это когда он ее надевает, но как только костюм на нем — все, Па о нем сразу забывает! Может сесть на что угодно, заняться ремонтом машины и т. д.

Вот Тарь никогда не войдет в гараж не переодевшись, а Па считает, что это «чистые глупости». И еще Ма очень сердится, что Па, придя домой, никогда не вешает костюм как следует — на плечики в шкаф, а кидает его как попало на спинку стула, а в ответ на протесты Ма провозглашает:

— Я такой человек! Невешательный!

И задает встречный вопрос:

— А для чего я женился? Чтоб самому костюм вешать?

Но больше всего огорчают Ма карманы. Па терпеть не может кошельки, портмоне, сумки и все складывает в карманы. Они у него набиты чем попало: там лежат болты, гайки, даже гвозди, сигареты в пачке, недокуренные сигареты — их Па называет «недокурки». Предположим, он стоит на остановке и курит, а тут троллейбус показался. Па сигарету гасит и кладет в карман: не выбрасывать же! Вот «недокурок» и образовался, потом пригодится. Там же, в карманах, хранятся мелкие деньги, какие-то нужные записки, спички, зажигалка и много чего другого.

Из-за всего этого карманы оттопыриваются, а гвозди и болты проделывают дырки в подкладке, и Ма должна вечно исхитряться — ставить заплаты.

Правда, Па считает, что дырки в карманах часто бывают очень кстати, потому что в них проваливаются и застревают в полах пиджака всякие нужные вещи. Так образуется резерв «на черный день». Например, Па идет по улице и хочет закурить и вдруг обнаруживает, что у него кончились сигареты; он подходит к киоску, чтобы их купить, хвать! — а денег нет. Вот тогда он начинает прощупывать полы пиджака и… находит или деньги, или, на крайний случай, «недокурок».

Но бывает, что Ма уже зашила карман, а ценности не выгребла, и они становятся недоступными. Тогда Па приходится самому проделывать дырку, специально, и он еще обижается на Ма:

— И когда ты успела? А если б у меня денег на метро не хватило? Что тогда?

— Взял бы из своих секретных — из внутреннего кармана. Кстати, не знаю, как мы до конца месяца дотянем, — осторожно подступается Ма.

— Что ты, Миншток, у меня не-е-ту! Откуда? — пожимает плечами Па, а сам подмигивает нам с Рыжушей. — Дал бы, конечно, да где же взять?

— Ну, не знаю, не знаю, — меняет тон Ма. — У меня просто руки опускаются: каждый выходной как каторжная сижу, глаза ломаю, твою подкладку да карманы починяю. Неужели нельзя по-другому одежду носить? Как все нормальные люди!

— Такой я человек! — сокрушенно качает головой Па.

И как с гуся вода!

Зато через некоторое время Ма приходит с работы и замечает, что у Ба и Рыжуши на лицах какое-то странное выражение, как будто праздничное. Смотрит, а на полу коробка стоит. И на ней написано. — «Веритас».