Ксения Беленкова - Эффект лучшего друга

Женька заскочил в прохладный каменный подъезд: когда-то давным-давно, еще прошлой осенью, он зашел сюда в брюках, а вышел в платье. Теперь Женька знал, что уйдет отсюда, как и явился – самим собой. И никак иначе.

Эля оказалась дома, по-другому и быть не могло: когда делаешь что-то вовремя, все нужное оказывается на своих местах. Вот только глаза у подруги были красные, а курносый нос так распух, что немного напоминал пятачок.

– Чем обязана? – сухо, чуть капризно спросила она.

– Привет! Ты что, экзамены завалила? – Кажется впервые, стоя рядом, Женька смотрел на подругу чуть свысока.

– Ш-ш-што?! – зашипела Эля, и глаза ее вмиг просохли от такой неслыханной наглости, она не желала выходить из квартиры и упрямо протискивала себя в дверную щель. – Просто я дико устала. Мама с отцом ссорятся, никак не могут решить, в какой вуз мне идти.

– А сама куда хочешь? – Женька разглядывал подругу, будто видел впервые.

Она неожиданно замолчала, будто вопрос поставил ее в тупик, как-то смутилась и пожала плечами.

– А чего тогда ревешь, раз тебе все равно?

– Так у них же до развода! – откровенно сказала Эля, желание поделиться сокровенным пересилило былые размолвки. – Маму прямо не узнать! Зря папа ее в тренажерный зал отправил, теперь с ней не справиться…

– А мы все же попробуем! – сказал Женька, неожиданно протолкнул Элю в коридор и поволок за собой в глубь квартиры.

– Ты что? Ты куда? – шептала она, упираясь. – Они же тебя увидят!

– Вот и хорошо, давно пора! – сказал Женька и явился на глаза родителей.

Они исступленно ругались. Элин отец был бледен и, кажется, даже испуган, мама, наоборот, раскраснелась, она источала уверенную ярость.

– Виктор Викторович! Любовь Николаевна! – громко гаркнул Женька, тут же привлекая к себе внимание. – Не помешаю?

– Иди отсюда, мальчик! – не разобравшись сразу, в чем дело, отмахнулась мама.

– Это еще кто такой? Из какой организации? Мы ничего подписывать или покупать не станем! – сильнее прежнего задергался папа.

– Постой-постой! Мне твое лицо знакомо! – Любовь Николаевна забыла о споре с мужем и начала приближаться к Женьке, будто тот был неуловимой бабочкой на цветке.

И вот, когда она оказалась уже совсем рядом, вместо того чтобы схватить его в охапку, зачем-то уцепилась пальцами за собственный рот. Случайно зажав руками и нос, она что-то гнусавила в ладони. И лишь торчащие сверху глаза понимающе выпучивались на Женьку.

– Наверное, нам надо заново познакомиться, я Женя Рудык, – спокойно сказал он, – Элин друг!

Мама запищала и попятилась.

– С каких это пор? – Виктор Викторович хватил кулаком по столу.

– Да, собственно, с первого класса…

– Это что же выходит… ты всегда была мальчиком? – простонала Любовь Николаевна.

– Не была, – покачал головой Женька. – Был. И вам надо с этим как-то смириться. – Женька глянул на отца, который продолжал упираться кулаком в стол, видимо, для поддержания равновесия. – А сейчас, когда все наконец счастливо открылось, я хотел бы позвать Элю прогуляться. – Он глянул на безмолвно замершую в уголке подругу. – Ты сама-то, как? Хочешь?

Эля бездумно взирала на происходящее, явно совершенно сбитая с толку, и Женька отчего-то вспомнил о Коленьке, что приходился ей бесспорным родственником.

– Никуда она с тобой не пойдет, паяц несчастный! – буквально прохрипел Виктор Викторович. – Элина, тебе надо готовиться к вступительным экзаменам!

– Но куда? – будто просыпаясь от долгого сна, тихо спросила Эля, тем самым вернув родителей к их позабытому спору. – В какой институт, скажите, пожалуйста?

– Это мы сейчас решим…

– Ну уж нет, это я сама решу! – уже громче, так что отец от неожиданности вздрогнул, ответила Эля. – Но потом. Погулять что-то захотелось. – Эля состроила невинную физиономию и пропела: – «Смейся, паяц, над разбитой любовью…»

Мама шумно вздохнула, так что по комнате даже пролетел сквознячок, и большие побелевшие уши отца чуть колыхнулись. Тихо стало и свежо. Эля победоносно кивнула в подтверждение своим словам, а затем схватила Женьку за руку и поволокла к двери.

– Сила! – одобрительно крикнул Женька родителям подруги, послушно выезжая за нею на лестницу, дверь хлопнула, чуть не прищемив запоздавшую пятку.

Родители так и не двинулись с места, лишь переглядывались как-то удивленно и растерянно, соображая потихоньку, что они произвели на свет настоящего человека, со своими желаниями и решениями, а не только послушную дочь.