Арна Бонтан - Попо и Фифина

Итак, родители сидели во дворе и курили свои трубки. Но вот послышались знакомые голоса, и через минуту показались Попо и Фифина, усталые, сонные, но страшно довольные. Посмотреть на них — так можно подумать, что никогда в жизни не надоест им запускать своего змея!

Ещё подходя к дому, в предвечерней тишине Попо услышал, как папа Жан негромко проговорил:

— Целый день играть не лень — можно глупым стать, как пень.

А мама Анна ответила:

— Это, наверное, не наша поговорка, но очень правильная.

Попо сразу догадался, что всё это означало и о ком шла речь.

— Ну, — сказал папа Жан, когда увидел ребят, — чем сегодня занимались? Может, запускали змея, а?

— Ага, — сказал Попо. — Расскажи ты, Фифина.

— Сегодня мы отпустили его на всю нитку! — громко сказала Фифина. — Размотали весь клубок. Змей стал таким маленьким, что почти видно не было!

— Да, это прекрасно, — сказал папа Жан.

— Да, — подтвердила мама Анна. — Так и надо запускать змея.

— А как он тянул! — крикнул Попо.

— И как он пел! — крикнула Фифина.

— Это хорошо, — сказал папа Жан.

— Просто очень хорошо, — сказала мама Анна.

— Но я подумал… — снова заговорил папа Жан и потёр подбородок.

— Мы подумали… — добавила мама Анна.

— …мы подумали, — продолжал папа Жан, — что может быть, хватит уже вам запускать змея. Может быть, для разнообразия не мешало бы немного потрудиться.

— Да, — сказала мама Анна. — Для разнообразия это было бы совсем неплохо.

И тогда наступило молчание. Попо сидел на земле со змеем на коленях, Фифина сидела рядом и держала клубок ниток. И оба молчали. Родители тоже ничего больше не говорили. Только внизу, у берега, о чём-то рокотало море.

— А что нам делать? — спросила потом Фифина. — Разве мы не хотим?

Попо ничего не спросил.

— Ты хорошая девочка, — проговорил папа Жан. — А что скажет Попо?

— Конечно, — быстро сказал Попо. — Разве мы не хотим?

— Вот и хорошо. Значит, завтра змей останется дома, на полке. Это первое, — сказал папа Жан, а Попо смахнул слезу, но промолчал. — Фифина будет помогать маме Анне по дому, — продолжал папа Жан, — но вот что делать с Попо? Он так быстро растёт… Я думаю, пора ему браться за настоящую работу. А?

Попо затаил дыхание. Он никак не думал, что папа Жан заговорит о настоящей работе. Он думал, что ему опять придётся выполнять всякие домашние дела.

— Ты возьмёшь меня с собой в море?! — закричал Попо.

— Нет, сынок. Пока ещё нет. Но зато я отведу тебя к дяде Жаку, в его столярную мастерскую. Он краснодеревщик. Это куда лучше, чем рыбак. Если ты научишься его ремеслу, будет очень хорошо. А рыбная ловля от тебя никуда не уйдёт. Ты можешь стать рыбаком в любую минуту. Я обучу тебя.

Всё время, пока папа Жан говорил, а говорил он довольно долго, мама Анна кивала головой и поддакивала: «Да, да, да…» Это было похоже на монотонное пение.

— Теперь ты должен будешь вставать ещё раньше, — закончил папа Жан. — Завтра я отведу тебя в мастерскую до того, как выйду в море. А сейчас спать.

— Хорошо, — сказал Попо.

И они с Фифиной вошли в дом.

Тут же пришла и мама Анна. Она зажгла коптилку, и комната наполнилась мягким жёлтым светом. А ещё через минуту ребята уже лежали в углу на своих матрацах и даже не заметили, как уснули, так и не обменявшись ни единым словом.

На следующее утро папа Жан и Попо отправились к дяде Жаку. Они прошли около мили [4] Миля (английская) — 1609 м. (Морская миля — 1853 м.) по Береговой улице и потом остановились прямо у входа в столярную мастерскую, откуда шёл такой приятный запах свежих стружек. В самой мастерской стояло несколько верстаков, скамеек и повсюду были пилы, рубанки, долота и прочие инструменты столяра-краснодеревщика. У задней стены были навалены доски и куски недавно спиленного дерева.

Работа в мастерской ещё не начиналась, но там уже находился один человек — весь в морщинах, очень бедно одетый и похожий на больного. Это был не дядя Жак, а его помощник, старик Дюран. Его тело было искривлено ревматизмом, и когда он расхаживал, прихрамывая, то смотреть на него было просто боязно: казалось, он вот-вот сломается. Беззубыми дёснами старик сжимал глиняную трубку, а сам почти всё время пребывал в движении: подготавливал инструмент для работы, передвигал скамейки…

Папу Жана и Попо он встретил очень приветливо, и, когда улыбнулся, лицо его расплылось, как плохо выпеченный пирог.