Александр Власов - О вас, ребята

Но их тайные надежды не оправдались. Проревел заводской гудок. Рабочие неторопливо покинули завод. Красные Пчелы тоже закончили работу. А минут через двадцать Борька привстал на колени, обернулся к бойскаутам и бросил с нарочитым спокойствием:

— Пора…

Ничего больше не добавив, он пригнулся и побежал кустами к эстакаде. У большого, поросшего мхом валуна Граббэ остановился, вытащил из-под него дрель и побежал дальше.

У бойскаутов, оставшихся в кустах, была еще одна маленькая надежда. Что-нибудь могло Борьке помешать. Но вскоре бойскауты увидели его на трубе. Он оседлал нефтепровод и ползком продвигался вперед. Добравшись до середины реки, Борька соскользнул на сваи и прильнул грудью к трубе.

Бойскауты, не сговариваясь, украдкой посмотрели друг на друга, и каждый прочел в глазах соседа единственное желание — бежать. Требовался маленький толчок, чтобы это желание превратилось в действительность. Никто не осмеливался сделать первый шаг. Но вот один из них зло сплюнул, махнул рукой и сказал:

— Ну его к черту!.. Бежим!..

Повторять не пришлось. Кусты затрещали, и парни разбежались в разные стороны.

А Борька с каким-то остервенением крутил ручку дрели, пока не образовалось сквозное отверстие. Предусмотрительно отклонившись в сторону, Борька вытащил сверло. Темная пахучая струйка нефти с легким шелестом вырвалась из дырки и, описав пологую дугу, окропила черным дождем обшитые досками сваи.

Граббэ осмотрелся — вокруг по-прежнему никого. Тогда он перебрался на соседний стояк эстакады и снова заработал дрелью. Сделав еще две дырки, Борька перевел дыхание, посмотрел на черные фонтанчики, на воду. Нефть уже смочила обшивку свай до самого низа и стекала в реку, разбегаясь в широкие разноцветные жирные разводья. Граббэ вытер потный лоб, оседлал трубу и пополз назад. Достигнув берега, он встал во весь рост на нефтепроводе, чтобы бойскауты могли его увидеть, и ловко спустился по подпорке на землю.

Добежав до первых кустов, Борька залег и стал ждать, когда над рекой покажется черный дым горящей нефти. Ему представлялось, как течение донесет огонь до эстакады, как он жадно перекинется на смоченные нефтью стояки, доберется до трубы, до фонтанчиков, проникнет в нефтепровод и взметнется вверх яростным смерчем.

Но дым не появлялся. Граббэ беспокойно заерзал в кустах, выглянул. Бака отсюда не было видно. «Подожду еще!» — решил он, но ему не ждалось. Нетерпение и смутное подозрение охватило его. «Может быть, втроем не опрокинуть бак? — подумал он. — Или спички замочили?» Ему, конечно, следовало бы побежать туда и проверить, что случилось. Но Борька был осторожен. Ему не хотелось непосредственно участвовать в поджоге нефти. Он рассчитывал в случае провала выйти сухим из воды. Что он делал на эстакаде, бойскауты не знали. Граббэ сказал им, что он только проверит, нет ли кого поблизости, и, выждав удобный момент, подаст сигнал. После пожара и взрыва трубы никто не обнаружил бы просверленных дрелью отверстий. Таким образом, участие Борьки в этом деле получалось как бы второстепенным.

Ради собственной безопасности Граббэ отказался и от первоначального варианта своего плана, по которому он предполагал, просверлив дырки, поджечь нефть прямо на эстакаде. Это был бы очевидный для всех акт вредительства. Борьке казалось, что поджог в том виде, в каком он сейчас его задумал, мог сойти за случайность.

Тревожные раздумья Граббэ нарушила долетевшая из города песня. Красные Пчелы возвращались раньше срока — сегодня они надеялись завершить всю работу.

Борька вскочил, будто его стегнули бичом. Он понял, что попался. Ему казалось, что стоит взглянуть на просверленные дырки, — и каждый поймет, чьи руки сделали их. Только пожар мог скрыть следы сверла. Граббэ ухватился за эту мысль и ринулся по кустам к тому месту, где остались бойскауты. Их там не было. Борька даже не выругался. В эту минуту он думал о своем спасении. Выждав, когда Красные Пчелы зашли за бугор, заслонивший от них реку, он бросился к баку, с ходу навалился на него плечом и своротил его на бок. Густые нефтяные отходы вылились в реку.

Граббэ торопливо полез в карман за спичками. Коробок зацепился за подкладку. Трясущимися руками Борька выдернул спички вместе с карманом, чиркнул сразу несколько головок и бросил на жирное черное покрывало, медленно тянувшееся по течению…

Матюха, по установившейся традиции, шагал рядом с командотом впереди отряда. Ребята хотя и шли в строю, но держали себя вольно: перебрасывались шутками, разговаривали.