Дарья Доцук - Мандариновая пора

И тут все будто взорвались:

– Грушкин, а кто вкуснее – овчарка или чихуахуа?

– Да с кетчупом без разницы! Ха-ха-ха!

– Приходи ко мне! У нас тараканы на кухне завелись, сваришь себе из них супец!

– Да ладно, пускай ест. Хоть бродячих собак меньше станет, тоже плюс.

Каждый считал своим долгом высказаться, разве что Слава с Алёной молчали и притворялись невидимками.

Паша изо всех сил старался не дёргаться. Он никогда ни с кем не дрался и начинать не собирался, несмотря на то, что Ромашкину не помешала бы серьёзная вправка мозгов.

«Они просто ничего не знают, всё, что за пределами района, их не касается. Лягушке на дне колодца небо тоже кажется маленькой лужицей» – говорил себе Паша, и становилось легче. Он уткнулся в тарелку и попытался подумать о чём-нибудь хорошем, чтобы визгливый голос Ромашкина умолк. Хотя бы понарошку.

– В моей деревне кроны баньянов достают до небес, – пропела тётушка Лан. Она стояла в высокой траве на берегу мутной Красной реки и махала проплывающим на лодках рыбакам. Её шёлковое платье развевалось на ветру.

– Тяу Че, – строго сказала она. – Помни: бамбук никогда не ломается.

По пути из школы Пашу не покидало чувство утраты и горечи. Он уговаривал себя не думать о дурацких издёвках, но обида разрасталась, занимая все его мысли. Смеющиеся лица до сих пор мелькали перед глазами, а небрежно брошенные оскорбления гулким эхом раздавались вновь и вновь. Только теперь ранили ещё больнее. Человеческий яд намного страшнее змеиного.

Оказавшись в маленькой квартире, которая теперь служила ему домом, Паша упал на диван и попытался заснуть. У него не было сил ни на что – ни на домашнее задание, ни на фантастические романы, ни на гитару.

Вечером, когда вернулись родители, начался неизбежный разговор:

– Ну как в школе?

– Я туда больше не пойду, – твёрдо сказал Паша и выдал несколько весомых аргументов, которые, как ему казалось, должны убедить родителей. Все они сводились к тому, что одноклассники – тупые дикари, которые ходят в школу, только чтобы над кем-нибудь поиздеваться.

Но Пашина пламенная речь не нашла отклика в родительских сердцах. Папа, внимательно выслушав историю про столовую, посоветовал Паше впредь «не провоцировать детей на конфликт».

– Интересно, как же это я их спровоцировал? – оторопел Паша. Неужели и папа, его собственный отец, на стороне врага?!

– А зачем ты сказал про голубей? Напустился на их голубцы, вот они и ответили тебе собачатиной. Всё логично.

– Я же просто спросил! – повысил голос Паша и тут же осёкся. Нехорошо грубить отцу. – Я правда не знал, из чего эти голубцы.

– Ну как ты мог не знать? – развела руками мама и огорчённо покачала головой. – Все это знают.

– Да я ничего про эту страну не знаю! – вспылил Паша. – Ни про еду, ни про людей. Зря ты вообще мне палочки с собой дала. С них-то всё и началось! Меня никто не предупреждал, что тут можно взять и нахамить незнакомому человеку! Всё, я туда не вернусь. Мне хватило.

Мама вздохнула. Папа насупился и пробормотал в усы:

– Подумаешь, собачатина. Где-то вон крокодилов едят, где-то – насекомых. Мы вот говядину едим, а индуисты – нет. Что ж тут такого? Все культуры разные.

– Ну пошутили они, Паш, ты-то от этого хуже не стал! Забудь и живи спокойно. Учиться же надо. А в другую школу придётся далеко на метро ездить. Тебе очень хочется ездить на метро?

Паша уже понял, что другая школа ему не светит. А даже если светит – вряд ли там будет иначе. И всё же тихо сказал:

– Я туда не пойду.

– Вот же не было печали! Специально для тебя пословицу придумали: «Когда я ем, я глух и нем», – бросил папа и вышел из комнаты.

Паша поймал на себе мамин умоляющий взгляд.

– Ладно, завтра пойду, – буркнул он. – Но если они опять…

– Не настраивайся так заранее! – вставила мама. – Всё будет в порядке. У многих подростков нет чувства меры, но скоро они к тебе привыкнут, ты с кем-нибудь подружишься и всё образуется. Можешь не сомневаться.

В тот вечер Паша отказался от еды. Аппетит пропал. Паше вспомнились голубцы, залитые оранжевой жижей, и подступила тошнота. Не от голубцов, а от Ромашкина и остальных. И всё же голубцы ему навсегда разонравились. Слишком дорого они ему обошлись.

Он с тоской думал о том, что и завтра, и послезавтра, и ещё много лет ему придётся терпеть Ромашкина. А сколько ещё подвернётся поводов для издёвок? В одной только столовой Пашу ожидает множество открытий: гуляш, плов, бефстроганов и бог знает что ещё.