Пётр Заломов - Петька из вдовьего дома

— Рази-рази! Мне сама мама позволила! — огрызается Петька.

— Мои-то вдвое меньше были, — канючит девчонка и быстро кладет в рот еще одну изюмину.

— Ну так и я брать буду! Пусть ничего для куличей не останется! — с отчаянием кричит Петька и, схватив без разбору горсть изюму, глотает его вместе с сором.

— Мам! Петька целую горсть изюму съел! — кричит Оля.

— Ну как вам, ребята, не стыдно? — с укором говорит Анна Кирилловна. — Ведь я для всех купила! Неужто хотите все вдвоем съесть?

От этих слов Петьке ужасно стыдно: «Никогда ни к одной изюмине больше не притронусь. Пусть одна Олька ест!»

В этот вечер Петька ложится спать рано, перед сном просит мать, чтобы разбудила его к заутрене [48] Заутреня — Ранняя церковная служба по праздничным дням. . Анна Кирилловна не спит всю ночь. Закончив чужое шитье, она принимается мастерить Петьке новые штаны и рубашку, а потом месит тесто и печет куличи.

По обыкновению, Петька засыпает как убитый и, когда мать будит его, поднимается с большим трудом. Умывшись и надев обновки, он отправляется в Троицкую церковь. В кармане у него две копейки на свечку.

Ночь темна и так тиха, что Петьке кажется, будто вся земля накрыта огромным колпаком из черного стекла. В тишине раздается мощный удар большого колокола. Миг — и стеклянный колпак разбит одним ударом, несмолкаемые звуки зазвенели, как падающие мельчайшие осколки разбитого стекла.

Троицкой отвечает Егорий, Тихон, Покров и другие церкви. Петька любит музыку больших колоколов. Когда он слушает их, его охватывает какое-то восторженное и вместе с тем тревожное чувство. Все тело его крепнет, и отчего-то рождается уверенность, что одним броском он может перемахнуть и через высокие ворота, и через всю улицу. Маленьких колоколов Петька не признает: «Тлям, тлям!» — только портят все…

На площади перед церковью горят большие костры, вокруг них толпы народу. Это пожарные, квартиры которых в нескольких десятках сажен от церкви, жгут смоляные бочки. Петька не может оторвать глаз от яркого пламени.

Долго стоит он перед кострами, и ему кажется, что огонь живой, что он очень сердитый и потому с такой яростью пожирает дерево и смолу. Но постепенно костры догорают, площадь погружается во мрак, и Петьку охватывает грусть при виде последних отблесков умирающего огня. Теперь ночь стала темнее, чем прежде, и, шагая к церкви, мальчик думает: «Кто огонь? Где он живет? Почему не ест камни? Почему его так часто рисуют в церкви?»

В церковь Петька не может пробиться и, лишь с трудом протиснувшись на паперть [49] Паперть. — Крыльцо перед входом в церковь. , покупает себе свечку из красного воска, зажигает ее и выходит на церковный двор. Он отговел по всем правилам и теперь считает излишним стоять часами в церкви. Во дворе не душно, можно посидеть и походить, а то и перекинуться словечком с кем-нибудь из ребят. Петька замечает, что взрослые тоже переговариваются.

Под высокой колокольней, выстроенной отдельно от церкви, понаставлено множество куличей и сырных пасок. Какой-то мужик наступил тяжелым сапогом на одну из них и раздавил вместе с тарелкой. Поднимается крик, ругань. Один мальчишка толкнул другого, и тот смял пару высоких пышных куличей. Снова ругань, шиканье старух, звук затрещины и плач упавшего мальчишки.

Но вот раздаются возгласы:

— Несут, несут!..

Толпа перед папертью расступилась, из церкви повалил народ с зажженными свечами. Наконец выносят плащаницу [50] Плащаница. — Ткань с изображением тела Христа в гробу. , и Петька видит тот самый стеклянный гроб, который раньше стоял в алтаре [51] Алтарь — Главная (восточная) часть церкви, отделенная иконостасом от общего помещения. .

Под возгласы: «Христос воскрес! Христос воскрес!» — шествие направляется вокруг церкви.

Петька в восторге. Пробираясь вместе с народом обратно в церковь, он сгорает от любопытства увидеть своими глазами воскресение Христа и чем дальше, тем больше недоумевает: «Что же это он? Воскрес, а не встает?» И тут вспоминает, что в гробу лежит лишь «деревяшка», к которой он прикладывался, и его разбирает злость на попа, который все испортил: «Как маленький играет с деревяшкой! Разве нельзя было живого мужика положить? А лучше бы спящую царевну? Самую красивую! Она бы непременно проснулась. Вот радость-то была бы!»

За пасху Петька отъедается. В первый же день он обходит всех родственников. К вечеру в его карманах набралось копеек тридцать. Анна Кирилловна, уже подарившая сыну три копейки, теперь добавила еще пятачок. И Петька, празднично сытый, идет со своим богатством к мороженщику-кондитеру, торгующему вразнос.