Пётр Заломов - Петька из вдовьего дома

К первым холодам у Петьки уже много «олова» — так он называет свинец. Можно приступить и к литью.

Он выбрал три большие кости, просверлил в них ножницами дырки и поставил в железной ложке на раскаленные угли плавить свинец. Решил сделать налитки для игры в кон.

Жидкий металл Петька попытался было залить через дырку в кость, но он, свистя, плюясь, со страшной силой вылетел обратно, забрызгал мальчишке руку. От боли тот даже ложку выронил. На указательный палец прилип кусочек свинца величиной с желудь. Обжигая пальцы, Петька с кожей отодрал его, замотал тряпкой рану, но литье не бросил.

Теперь Петька держит кость, как в клещах, за концы длинных лучинок и металл льет осторожно, тонкой струей. Кость при этом уже не плюется, а только злобно фырчит. «Ишь, фырчит! Как кошка! — думает Петька. — И отчего это она начала плеваться? Должно быть, дырка мала?» Мальчик старыми ножницами увеличивает дырку у второй кости.

Постукав ею для порядка о пол, Петька неожиданно для себя извлек из нее целый кусок ссохшегося костного мозга. «Должно быть, от жиру и плюется», — понял он. Захватив вторую кость в деревянные клещи, Петька льет в нее свинец медленно, и кость уже только шипит. «Жир кипит!» — заключает Петька.

Третья кость залита также благополучно. Теперь Петька мастер по «налиткам».

«Ишь, до кости руку прожег и даже не пискнул… Я, брат, тоже работник буду!» — с гордостью думает о себе Петька.

На какое-то время литье становится любимой его игрой. Научившись делать налитки, он отливает потом в деревянном ящике с землей свинцовые молоточки. Модель Петька вырезал из куска дерева перочинным ножом, а чтобы получить отверстие для ручки, втыкает в середину формы тонкую обугленную палочку.

— Все молоточки делает! Должно, слесарем будет! — посулила как-то бабушка Елизавета, пришедшая в гости.

Андрей Михайлович собирается на рыбалку. У него завтра свободное воскресенье, и он готовится с вечера: осматривает удочки, поручает Анне Кирилловне замесить прикормку, а Петьке накопать червей.

— А ты, Петька, хочешь со мной на Волгу? — спрашивает он сына.

— Хочу, тятя! — радостно отвечает Петька.

— Только смотри, рано вставать надо! В три часа разбужу. Встанешь?

— Встану, тятя! — с готовностью обещает сынишка.

— Ну так марш скорей спать!

Разбуженный утром матерью, Петька мигом вскакивает на ноги, трет кулаками глаза, которые помимо его воли слипаются, и только после умывания окончательно приходит в себя. Анна Кирилловна уже приготовила самовар, и сын с отцом пьют чай, а потом забирают свои удочки и идут к Волге.

Там, за широкой рекой, далеко за лесами, появляется кровавое зарево, которое разгорается все сильней и сильней.

— Пожар! Леса горят, тятя! — беспокоится Петька, указывая на восток, где Волга, делая поворот к югу, исчезает из глаз.

— Эх ты, дурачок! Это заря, солнце всходит! — покровительственно улыбается Андрей Михайлович. — Надо торопиться, а то прозеваем клев, — и он прибавляет шаг, так что Петька теперь вынужден почти бежать за ним.

— Чай, заря бывает вечером, — продолжает сомневаться Петька. — А вон и дым!..

— Это не дым, а туман, — терпеливо поясняет отец. — Вставал бы, как я, рано по утрам, каждый бы день видел восход солнца!

Пришли к реке, устроились на плотах, закинули удочки. Петька теперь и сам понимает, что ошибся: краски светлеют, и из-за леса показался краешек малинового солнца, от которого мальчишка не может оторвать глаз.

— У тебя клюет, Петька! — вдруг раздается окрик отца. — Тяни скорей!

От неожиданности Петька даже растерялся. Он видит, как поплавок тянет против течения, как тот упорно исчезает под водой, но руки онемели, и, несмотря на сердитые понукания отца, он забыл, что надо делать, когда клюет.

— Тяни, упустишь!

Петька наконец дергает удилище. Сначала ему кажется, что крючок задел за дно. Тоненькое можжевеловое удилище гнется, потом леска сразу выскакивает из воды, — на конце ее лишь крючок с объеденным червяком.

— Сорвался! — говорит он с сожалением. — Должно быть, сом был? Большущий!

— Я ж тебе кричал — тяни! Вот и прозевал. А был крупный окунь! — сердится Андрей Михайлович.

— Нет, это сом, тятя! — настаивает Петька.

Над водой туман. Тянет легкий ветерок, и Петька ежится от холода.

— Что, брат, озяб? — спрашивает отец. — Ну ничего! Вот солнце поднимется повыше, и сразу станет тепло.

Он не договаривает, широко раскрывает глаза и взволнованно шепчет: