Дзидра Ринкуле-Земзаре - Вот мы какие!

Я поднимаю взгляд и вижу другое лицо: сухое, морщинистое, печальное, с добродушными глазами под густыми кустиками седых бровей. Екаб Берзинь стоит, прислонившись спиной к стене, и смотрит на меня.

Я быстро отвернулся. Потом стал украдкой наблюдать за своими товарищами, за классной руководительницей, другими учителями. Презирают меня? Злятся? Смеются надо мной?

Да им просто не было до меня никакого дела! Никому! Все, все до единого смотрели на мою мать, которая продолжала свое сообщение. И как смотрели! С уважением!

И тут неожиданно я встретился глазами с матерью.

«Мальчик мой! Ты должен быть сильным. Очень сильным!» — снова послышались мне ее слова, произнесенные в ночной тиши.

Все уже стали расходиться, а во мне все еще шла борьба. И так уж случилось, что неожиданно для самого себя я заступил дорогу завхозу. Что-то забормотал, извиняясь, не глядя на него, смешался, умолк, начал снова. И почувствовал вдруг его крепкое рукопожатие…

После торжественной части должна была состояться встреча с ветеранами войны. Мы ждали, когда появятся гости.

Октябрята с цветами стояли по краям сцены, словно оловянные солдатики. И вот появились ветераны. Трое, все седовласые. Идут неторопливо, торжественно. И один из них — уж не показалось ли мне? — Екаб Берзинь. На груди поблескивают ордена и медали.

Как?! Наш завхоз? Орденоносец? Герой войны?

В полной растерянности я смотрел на Робиса, он на меня. Ну не подлецы ли мы! Как теперь искупить свою вину перед ним?

Как обычно бывает? Учитель входит в класс, вызывает одного ученика, другого, ставит отметки. Кого похвалит, кого поругает, потом объясняет новый материал — и все!

Обычно — но только не с учителем Ургой! Он рассказывает — и вдруг умолкает на полуслове. Словно что-то вспоминает, что-то мысленно взвешивает, в чем-то сомневается: то ли говорить, то ли нет?.. А когда мы потихоньку начинаем шуметь, не сердится, только скажет негромко:

— Спокойствие, друзья, спокойствие!.. Небольшое отступление от темы…

Таким отступлением чаще всего бывают воспоминания о войне. Наверное, потому, что учитель Урга преподает нам историю, а в истории, как известно, полным-полно войн. Северная война, крестовые походы, первая мировая война… Но отступления учителя Урги не просто дополнение к предмету, который он преподает. Это его личные воспоминания, впечатления долгих дней Великой Отечественной войны.

Учитель Урга человек странный. Можно даже сказать, чудак. Прежде всего, учитель Урга холост. Прямо удивительно, что он не женился. Хоть ему далеко за пятьдесят, а до сих пор еще привлекательный. Высокий ростом. Волосы, правда, седые, но густые, и, честно говоря, мы даже представить себе не можем, как бы он выглядел, скажем, с каштановыми волосами. Именно такое серебро с голубоватым отливом, по-моему, ему больше всего к лицу. И глаза у него светло-серые, под стать волосам. Одни только брови смоляно-черные, будто углем нарисованы.

А еще учитель Урга иногда хромает. Но далеко не всегда. Особенно он возвысился в наших глазах с того момента, как мы узнали, что у него «блуждающий осколок» в ноге, временами причиняющий сильную боль — даже трудно ходить.

Вряд ли мы узнали бы об этом, если бы однажды Мадину перед уроком истории не взбрело в голову передразнить учителя Ургу. Взбив волосы, старательно волоча левую ногу и довольно удачно подражая голосу учителя, он забормотал:

— Спокойствие, друзья, спокойствие!.. Небольшое отступление от темы…

Класс покатывался со смеху. У Мадиса получалось очень и очень похоже.

Мы не заметили, как к двери подошла наша классная руководительница. Увидели ее, когда было уже поздно. Мадис не успел даже добежать до своей парты.

Подойдя к учительскому столу, она приказала Мадису причесаться и сесть на место. Потом сообщила:

— Учителя Урги сегодня не будет.

— Как?

— Почему?

— Что с ним случилось?

— Он плохо себя чувствует…

Вот тогда классная руководительница и рассказала нам о «блуждающем осколке», который мучит учителя истории уже много лет. Он был тяжело ранен на фронте, перенес несколько сложных операций. А этот осколок так и не смогли извлечь. Учитель Урга терпит и никогда не жалуется.

— Ничего не скажешь, Мадис, ты очень удачно посмеялся над человеком, которым мы все гордимся…

Мадис за своей партой весь съежился.

Теперь мы смотрели на учителя Ургу совсем другими глазами. Конечно, он говорил нам о своих боевых друзьях, о бесстрашных девушках-санинструкторах, самоотверженно помогавших раненым бойцам, о молодой женщине-офицере, которая в восемнадцать лет встала в ряды защитников Родины, дралась против фашистов с оружием в руках, прошла через невероятные испытания и была смертельно ранена в последние дни войны. Но о себе самом ни слова…