Даниил Курсовский: Настоящий формидабль. Часть 4

И, подойдя к своему шкафу, я открыл его и снял с вешалки плечики с белым платьем в красный горох.

Взяв плечики с ним в правую руку, я повернулся к Анжеле.

Теперь наступила ее очередь стоять с раскрытым ртом.

— Видишь? — спросил я. — Это — комплект! И это платье можно начинать носить уже сегодня. Даже прямо сейчас. Держи! Это тебе подарок от нас с мамой.

Я протянул плечики с платьем Анжеле.

Она, с выражением полного восторга на лице, подошла ко мне, взяла платье, звучно чмокнула меня в обе щеки, и быстро–быстро выбежала из комнаты, нисколько, очевидно, не сомневаясь, что наши мамы последуют за ней.

Они и последовали, переглянувшись чрезвычайно красноречиво.

А когда они все вернулись, я еще раз убедился, что мама права — из двух платьев–двойняшек Анжеле больше всего шло то, которое было сейчас на ней, белое, в красный горох, с красной окаемочкой!

— Ну–ка, станьте рядом! — скомандовала моя мама. — Хочется на вас полюбоваться!

Анжела, хихикнув, подошла ко мне, и мы, взявшись за руки, стали рядом, чтобы наши мамы могли налюбоваться нами всласть.

— Какие они у нас лапочки! — сказала, наконец, Зинаида Иосифовна.

— А еще цыпочки и солнышки! — добавила мама. — Неплохо бы их сфотографировать.

— Только… Хм…Чего–то не хватает… — произнесла Зинаида Иосифовна.

— Я знаю, чего! — воскликнула Анжела. — Бантиков! Тетя Таня, у вас лента найдется?..

— Какая? Красная или белая? — не удержалась от своей игры мама.

— И та, и другая! — без раздумий заявила Анжела.

— Молодец! Это — решение! — рассмеялась мама.

И мигом принесла два мотка ленты для бантов, белый и красный.

— Мы со Славой завяжем бантики друг другу! — заявила Анжела.

— Нет! — возразила моя мама. — Мы сами их вам завяжем. Уж я не упущу такой возможности!..

И наши мамы, тут же усадив нас с Анжелой на стулья, принялись трудиться над нашими прическами.

Мамины руки были такие заботливые, нежные, чуткие… Я подумал, что это ведь самый первый раз в жизни, когда мама завязывает мне банты. Прошлый раз их мне завязывала Анжела!.. Мне даже показалось, что маме хотелось как можно сильнее продлить эту очень приятную для нас обоих процедуру. Я нисколько против этого не возражал.

Наоборот.

Наоборот…

А вот Анжеле явно не терпелось.

— Мама, ну скоро ты там? Ну, скоро?.. — пищала она из–за пределов моей видимости. Случайно или нет, наши мамы усадили нас спиной друг к другу.

— Скоро, скоро, потерпи! — отвечала Зинаида Иосифовна. — А будешь трепыхаться — поставлю в угол!..

— Ну, ладно, ладно… — пробормотала Анжела. — Прямо сразу и в угол!..

«Как парадоксально устроена жизнь. — подумал я. — То, что для кого–то одного является очень приятным и необыкновенным, для другого может быть совершенно обычным и даже утомительным!..»

Наконец, банты были завязаны.

— Все, можно смотреть! — сказала моя мама.

Мы с Анжелой быстро встали с наших стульев, повернулись друг к другу и увидели, что в прическе у каждого из нас завязаны банты разного цвета, красный и белый. И это очень гармонировало с нашими платьями.

— Здорово! — захлопала Анжела в ладошки. — Я так и хотела!

— Очень рады, что мы вам угодили, сударыня!.. — склонились наши мамы в шуточном поклоне.

Анжела хихикнула, и подбежала к зеркалу, чтобы полюбоваться на себя.

Немного покрутившись, она воскликнула:

— Спасибо, мамочка! Спасибо! Ты самая лучшая в мире завязывальщица бантов!..

— Ну, с моим–то опытом! — гордо ответила Зинаида Иосифовна.

— Вот теперь можно и фотографироваться! — сказала Анжела.

— Только сначала — еще один сюрприз! — сказал я.

И вынул из шкафа куклу в белом платье в красный горох.

— Эта — тебе. — протянул я ее Анжеле.

Анжела взяла ее с таким восторженным видом, что моя мама с Зинаидой Иосифовной рассмеялись — уже в который раз.

— А эта — мне! — сказал я, вынимая из шкафа куклу в красном платье в белый горох.

Вот теперь вид у Анжелы стал просто ошарашенный.

— Славочка-а!.. — прямо–таки простонала она. — Какие они хорошенькие!..

И тут блеснула вспышка.

Это моя мама успела сбегать за фотокамерой. Забегая далеко вперед, хочу сказать, что вот это самое фото — Анжелы с восторженным и ошарашенным лицом — стало у нее самой, и у ее мамы самым любимым из тех, что были сделаны в этот вечер.

Да, наши мамы сделали в тот вечер очень много снимков меня и Анжелы, и, на автостопе — всех нас вместе. И стоя, и сидя рядом, и когда мы с Анжелой сидели в наших платьях–двойняшках у них на коленях.