Даниил Курсовский: Настоящий формидабль. Часть 4

— Это — да! — гордо сказал я.

— В общем, вчерашний день был у меня полон подарков. — подвела итог Елена Павловна. — Столько прекрасных событий и прекрасных людей в одно и то же время!.. Я была в восторге, просто в восторге. А к вечеру вдруг поняла, что я — полная эгоистка!..

— Почему?.. — удивился я.

— Да потому, что я наслаждалась своими прекрасными ощущениями и совсем не подумала о тебе.

— Ну и ладно. Я, тем более, уже спал.

— Нет, не ладно! — воскликнула Елена Павловна. — Это совсем не ладно! Я очень разволновалась из–за этого! И мне страстно захотелось тебе помочь. Мне захотелось сделать так, чтобы тебя окружала всеобщая забота, всеобщее внимание, чтобы ты был защищен, закрыт от всего гадкого, что есть в этом мире!.. Я думала об этом, когда ложилась спать, и даже во сне, и когда наступил уже новый день. Я продолжаю думать об этом сейчас…

— Так вот в чем дело! — воскликнул я.

— А что такое?.. — насторожилась Елена Павловна.

— А то, что я и в самом деле сегодня был окружен этим самым всеобщим вниманием. Все сегодня вокруг меня как будто с ума посходили… Девчонки даже создали клуб фанаток, имени меня, как они сами выразились!..

Елена Павловна рассмеялась.

— Только сегодня создали?..

— Вам шуточки. — вздохнул я. — А мне теперь еще и с ними придется возиться…

— Ты справишься. — уверенно сказала Елена Павловна. — Только не позволяй садиться себе на шею. Делай так, чтобы они сами все делали.

«Ну, надо же.» — подумал я. — «И тут совпадения!..»

— А я и так никому не позволяю садиться себе на шею. — сказал я вслух.

— Вот и правильно. — твердо сказала Елена Павловна. — Все должны топать по жизни собственными ножками.

И тут мы приехали.

— Боже мой! — с сожалением воскликнула Елена Павловна. — Как быстро!..

— А машину можно поставить вон там. — показал я рукой.

— И, что?.. — смущенно покосилась на меня Елена Павловна.

— Ну и я вас приглашаю к нам домой, в гости. Мама будет вам очень рада. Посидите, попьете чайку, поболтаете…

Взгляд Елены Павловны сделался жалобным, как бывает у ребенка, которому чего–то очень хочется, но по каким–то серьезным причинам ему этого категорически нельзя.

— Ах, как бы я хотела пойти к вам сегодня в гости! — воскликнула Елена Павловна. — Но нет, нет!..

— Почему — нет?..

— Да потому, что я совершенно точно чувствую — сегодня время твоей мамы и твое собственное принадлежит не мне, а другим людям.

Я посмотрел на Елену Павловну с уважением.

— Вы молодец! — сказал я ей с чувством.

— Спасибо. Твоя похвала мне очень, очень приятна. Но, вот что… Может быть, ты как–нибудь сам побываешь у меня в гостях?..

— Ну, то есть, вместе с мамой?.. — ответил я.

— И с мамой тоже, но мне прежде всего хотелось бы… Мне бы хотелось посидеть и пообщаться с тобой один на один, как общаются друзья…

Елена Павловна бросила на меня нерешительный взгляд.

— Мне очень приятно, что вы считаете меня другом. — серьезно сказал я.

На лице Елены Павловны отразилось облегчение. Немного поколебавшись, она призналась:

— Видишь ли, вчера я поняла, что до твоего уровня уже почти доросла. Ну, как человек… А до уровня твоей мамы мне еще расти и расти!..

— Рядом с моей мамой многие себя так чувствуют.

— И… И Зинаида Иосифовна тоже?

— И она тоже. По–другому у мамы только с Борисом. Или у него — с ней…

— Борис — это?..

— Мамин друг.

— А… Ну, да, ну да… Хм..

На лице Елены Павловны отразилось борение чувств. Ей явно, по каким–то личным причинам, очень хотелось узнать как можно больше об отношениях мамы и Бориса, но, разумеется, спрашивать меня об этом она не могла.

В конце концов, она вздохнула и спросила:

— Ну, тогда… Какие у тебя планы на эту субботу?

— У нас шестидневка, но после обеда я свободен.

— Тогда я позвоню тебе. Сразу после обеда. Хорошо?

— Хорошо.

— Ой! А твоя мама?.. С ней мне надо договариваться?

— Нет. С мамой я все улажу сам.

Я вышел из машины, и Елена Павловна подала мне мой ранец и пакеты с подарками и второй обувью. Ранец я тут же надел за спину, чтоб удобнее было идти, а пакеты взял в руки.

— Ты очень неплохо смотришься в костюмчике. — сказала вдруг Елена Павловна. — Но в платье… В платье ты само очарование!..

Я молча улыбнулся.

— А можно тебя спросить еще кое о чем?..

— Спрашивайте.

— Ты ведь… Не только на сцене одеваешься?..

— Не только. — кивнул я без всякого смущения.

— Я чувствовала это. Не сомневаюсь, что мама шьет тебе очень нарядные платья.