Глеб Паншин - Веселая дорога

Благородный поступок

Это было в самом конце первой четверти. После долгих и нудных дождей наконец установилась хорошая погода. Легкий мороз багрянил рябины, которых у нас в городе хоть отбавляй, а по утрам затягивал тонким льдом лужи на дорогах. Как хорошо идти в школу таким морозным утром! Это еще не зима, но воздух свежий и вкусный, он сам лезет в рот и в нос. Грязь на тротуарах замерзает и становится каменной. На улице чисто, словно ее кто-то подмел перед праздником — значит, можно попытаться проскочить в школу без второй обуви.

Итак, в один прекрасный солнечный день у нас было собрание по вопросу успеваемости. В классе стояла мертвая и торжественная тишина. Было слышно, как где-то далеко-далеко, может быть, в соседней школе летает муха. (Складно врет Славка, ничего не скажешь!).

Михаил Иванович прочитал нам оценки по всем предметам и назвал нас молодцами. Двоечников у нас нет! Это значит, что мы хорошо боролись за успеваемость. (Я никак не пойму: с кем и почему надо бороться за успеваемость? И вообще — бороться или учиться?).

Только одна крохотная тучка набежала на ясный небосвод наших достижений. Эта тучка — Ерохин. (Во, дает!). Ему ничего не поставили по физкультуре. Это хуже двойки! Ерохину должно быть стыдно, что он тянет назад свой родной класс. Своим отношением к физкультуре Ерохин позорит всех нас, а может опозорить еще больше, когда начнется зимняя школьная спартакиада по комплексу ГТО.

По-моему, таких, как Ерохин, надо с корнем вырывать из пионерского отряда — как дырявый зуб. Или, в крайнем случае, перевоспитывать. (Попробуй, вырви! Мы еще посмотрим, кто кого!).

Потом мы стали обсуждать, что нам делать с Ерохиным, и решили, что можно попробовать исправить его через шефство. Буксировать Ерохина по физкультуре поручили Иванову. С начала буксирования прошел почти целый месяц, и все видят, как Иванов не жалеет сил и тащит Ерохина в гору успеваемости по физкультуре. А Ерохин не проявляет сознательности и брыкается, как сивый мерин, то есть, как упрямая лошадь.

Ребята, наш долг — не дать Ерохину брыкаться. И сам Ерохин, наконец, должен понять, что отлынивать от физкультуры и ГТО — это не по-пионерски.

Наблюдатель.

«Наблюдатель…» Пусть Ершов не врет! Поджигатель он, а не наблюдатель. За «сивого мерина» надо бы наподдать ему как следует, только связываться неохота.

И все-таки, будь моя воля, я совсем отменил бы физкультуру. Ненавижу ее! На других уроках я чувствую себя нормальным человеком — не хуже ребят. Только на физкультуре у меня ничего не получается.

Когда подходит моя очередь идти на гимнастический снаряд, все бросают заниматься и смотрят на меня. Как будто я Олег Попов или Юрий Никулин! Я еще ничего не успею сделать, только возьмусь за брусья, а ребята уже смеются. Это глупо и нечестно с их стороны. Ведь я не смеюсь, если кто-нибудь из них отвечает плохо.

Вот недавно с Федором произошел случай на уроке ботаники. Учительница сказала, что у нас будет не совсем обычный урок и что мы должны рассказать о своих наблюдениях над растениями и животными. Только не о том, что мы вычитали из книжек или из учебников, а что видели своими глазами.

Первыми начали отвечать девчонки — им всегда не терпится выскочить раньше ребят. Но дальше васильков, незабудок и ромашек дело у них не пошло. Даже Танька, которая водится больше с ребятами, чем с девчонками, целых пять минут говорила об одуванчиках. Потом поднял руку Федор и сказал:

— Около детского парка, на газоне, одна тетка пасла корову. Эта корова ела одуванчики и облизывалась.

— Глупости! — фыркнула Танька. — Что, ей травы не хватило?

— Может, и хватило, — ответил Федор. — Только она, может, цветы не меньше твоего любит.

— Ну, а еще что ты знаешь? — перебила Федора учительница.

— Что коровы бывают без рогов, а бык без рогов не бывает. Что у кошки язык такой шершавый, как будто она наелась черемухи. Что свинья хрюкает носом, а не ртом…

— Врешь! — крикнул Славка Ершов.

— Я не вру, — сказал Федор. — Специально затыкал поросенку дырочки на пятачке, чтобы проверить. И сам пробовал хрюкать.

Для доказательства Федор заткнул пальцами нос и стал хрюкать. Ребята, конечно, расхохотались.

— А еще я знаю, — продолжал Федор, — что гебемот, если захочет, проглотит целую буханку хлеба и не почешется. Потому что у гебемота…

Дальше Федору не дали говорить — такой поднялся в классе хохот.