Тимоте де Фомбель - Глаза Элизы

Юный Блю не остановился, он продолжал идти.

Вторая стрела попала ему в плечо.

Элиза громко закричала, но ее крик утонул в глухом ропоте толпы. Расталкивая людей, Элиза начала пробираться в первые ряды.

Лео по-прежнему двигался вперед. Он даже не замедлил шага. Третью стрелу он получил в правый бок.

Джо Мич завопил от ярости. На лбу у него выступили капли пота — крупные, как тараканьи личинки. Рядом с Мичем появился Шершень.

— Лео Блю! Бросай оружие! — скомандовал он.

Лео повиновался. Он медленно достал из-за спины бумеранги и бросил их…

— А теперь стой! — заорал Шершень.

Но Лео продолжал идти.

Мич отпустил Сима Лолнесса, и тот осел на помост. Джо шагнул назад и выпустил последнюю стрелу.

На этот раз Лео остановился, у него перехватило дыхание, левая нога подогнулась — казалось, он вот-вот упадет. Но нет! Он сделал еще один шаг к человеку, который разрушил его жизнь и превратил в чудовище.

Джо Мич бросил арбалет. Оставшись безоружным, он попятился. В уголке его рта появился изжеванный окурок.

Мич улыбался. Он не забыл, что у него осталось оружие, которое непременно остановит Лео Блю. Он сделал еще шаг и занес ногу над лежащим Симом Лолнессом. Мич поставил ногу на голову профессора. На его лице сияла улиточья улыбка, слюнявая и безгубая. Окурок выпал и прилип к подбородку.

Лео Блю застыл на месте.

Одно движение — и Мич размозжит профессору голову.

Элиза замерла вместе с толпой. Упали первые капли дождя. Тишина, воцарившаяся в Гнезде, была поистине убийственной.

Нарушил ее свист…

Возвращались, облетев Яйцо, брошенные Лео бумеранги. Все произошло в считаные секунды. Одновременно справа и слева они вонзились в голову Мича. Глаза у того выпучились, рот открылся, он обмяк и расползся комом грязи рядом с Симом.

Лео тоже упал, потеряв сознание. Он улыбался.

Перепуганный Шершень, схватив Майю, спрятался в Яйце. Он достал гарпун. Кроме них двоих в Яйце никого не было. Сим появился на пороге, зовя жену:

— Майя! Майя!

— Сим! — откликнулась она, и в тот самый миг гарпун приблизился к ее горлу.

Сим застыл, боясь шевельнуться…

Вдруг раздался пронзительный вопль, и с Яйца что-то сорвалось. Словно шлепнулся перезрелый персик.

Майя чувствовала кожей холод лезвия, но Шершень вдруг выгнулся и упал на землю.

Тоби прыгнул в отверстие на верху Яйца. Он приземлился прямо на Шершня, сломав ему позвоночник. Шершень был мертв.

Майя, дрожа, бросилась к сыну. Тоби лежал, распростертый, на полу. С другой стороны к нему спешил Сим.

Сим и Майя одновременно склонились над Тоби. Он не шевелился. Майя тихо заговорила. Тоби открыл глаза и посмотрел на папу и маму. Губы его дрогнули.

— Какие же вы красивые!

Сим только и смог сказать:

— Тоби!

Лежа на полу, Тоби раскрыл объятия. Сим и Майя приникли к сыну.

Элиза долго сидела под дождем, держа на коленях голову Лео Блю. Он был в сознании. У него достало сил улыбнуться.

— Вот и конец, — с трудом сказал он. — Вот и конец.

Элиза прикрыла ему рот ладонью.

— Это начало, Лео. Мы тебя выходим. Мама умеет лечить все на свете. Ты будешь жить. Папа хотел, чтобы ты жил. Ты потерял много времени, но жизнь только начинается. Ты начинаешь жить, Лео…

Глаза Лео заволокло пеленой, боли он больше не чувствовал. Вполне возможно, что-то начиналось, но что? Теплые струи дождя проникали ему под одежду.

Элиза взъерошила волосы Лео.

— Сестренка, — едва слышно сказал он.

Наконец Лео унесли, перевязав ему раны, и тогда Элиза пошла искать Тоби. Мокрая и растрепанная, заглянула она в Яйцо и увидела Тоби вместе с родителями.

Майя с первого взгляда узнала Элизу и протянула к ней руки.

Они виделись впервые, но знали друг о друге почти все.

Сим и Майя оставили Тоби с Элизой в Яйце. По скорлупе стучали струи дождя.

На пороге Сим обернулся и еще раз взглянул на распростертое тело Шершня. Потом закрыл за собой дверь.

— Странная штука жизнь, — сказал он жене, укрывая ее большим черным плащом. — Лео Блю покончил с Джо Мичем, убийцей своего отца…

Майя взяла мужа под руку и закончила:

— А Тоби с Шершнем, убийцей Нино Аламала.

…И в который раз в ней вспыхнуло воспоминание о той давней ночи, когда Сим принес ей крошечного, завернутого в голубые пеленки Тоби.

— Его отца убили в тюрьме, — сказал Сим, протягивая ей малыша, — у него больше нет никого на свете.