Наталья Менжунова - Оторвыш

Хлоп! – и листья рекламного салата пришлепнулись к оконному стеклу.

–»…ты сбы…» – всё, что попало в поле зрения Гусмана со страницы.

Стекло содрогнулось от удара, и Гусман – бум-с! – столбиком полетел в траву, оставляя едва забрезжившую мечту познать запах глянцевого салата.

Между тем Федор Михайлович поспешил открыть дверь. На крыльце стояла соседка, миловидная нарядная дама.

– Здравствуйте, Федор Михалыч, – пропела нарядная дама.

– Добрый день, Алина Семеновна, – ответил Федор Михайлович, торопливо застегивая куртку.

Пуговицы с любопытством просунули головы в петли куртки…

Погодите, надо же их представить. Знакомьтесь: Свистун, Ворчун, Серьезный и… четвертый, тот, с непослушным вихром, откликается обычно на… Но что это с его лицом? Отчего оно так вытянулось? А-а-а, всё ясно…

На розовой блузке Алины Семеновны сияло множество милых пуговок в форме цветочков разного цвета.

– Вы только гляньте! – заметно оживился Свистун и засемафорил глазами. – Одна, две, три… пять… Эй, Зелененькая!

– Нет, девочки, вы только посмотрите, каков нахал! – скорчила гримаску Зеленая Пуговка.

Разноцветные пуговки высокомерно задрали носики. Но Свистун разошелся не на шутку и присвистнул:

– Да их тут целая клумба! Они…

– Закрой рот, – буркнул Ворчун, пуговица с вечно недовольным видом. – Что они о нас подумают?

– Явно, не самое лестное, – отозвался Серьезный и одернул воображаемый мундир. Он решил исправить положение и учтиво обратился к пуговкам:

– Как поживаете? Надеюсь, вам не приходится скучать?

Зеленая Пуговка демонстративно ответила только ему:

– Скучать особенно некогда. Магазины, парикмахерская… Сами понимаете. У хозяйки…

– У хозяйки наша блузка любимая, и… – подхватила Голубая Пуговка.

–…и мы все время в приятных хлопотах, – закончила Белая.

– Что вы говорите?! – старательно поддержал беседу Серьезный. – А мы получили новый журнал. Вот, читаем. Мы всегда много читаем.

– Мне пора, – пропела тем временем Алина Семеновна и протянула Федору Михайловичу руку для пожатия.

И тут, будто гром грянул средь ясного неба! Во всяком случае, для пуговицы с вихром. На блузке, до этого перекрытая рукой Алины Семеновны, оказалась еще одна пуговка, Розовая. Солнечный блик играл на ее лепестках, и она вся сияла. Вихрастый замер от изумления.

Розовая Пуговка зажмурилась, затем размашисто хлопнула ресницами и широко открыла глаза. В миг, когда ее взгляд упал на вихрастого, настоящий удар грома прокатился по небу. Розовая Пуговка вздрогнула, но взгляда от вихрастого не отвела.

– Что это? – прошептала Розовая Пуговка.

– Очень приятно… Федечка. – пролепетал вихрастый, не отрывая взгляда от Розовой Пуговки.

Свистун, воззрившись на него, присвистнул. Но свист от удивления не удался и почти сразу сошел на «нет».

– Так мы вас ждем сегодня вечером? – не то спросила, не то подтвердила Алина Семеновна.

Федор Михайлович кивнул с видимым удовольствием.

– Надеюсь, и мы еще увидимся, – вежливо попрощался с разноцветными пуговками Серьезный. – Итого: приятно было познакомиться.

Алина Семеновна глянула на потемневшее небо и поспешила к калитке.

– Порази меня гром! Вы что, уже уходите? – засуетился Свистун.

Вихрастый Федечка, что есть силы, потянулся вслед удалявшейся блузке. Но крепкая нитка надежно удерживала его.

Третий удар грома не на шутку сотряс землю, и Федечка обессилено повис на куртке. Из его груди вырвался вздох разочарования.

Наблюдавший из-под лопуха Гусман передразнил Алину Семеновну:

– Уой! Уой! Уой! Та-а-к мы вас ждем ве-е-ечером?

Он изобразил жеманную мину и закатил глаза. И вовремя. Не сделай он этого, не заметил бы Сороку, которая обозревала двор с высоты березы. Взгляды птицы и гусеницы пересеклись, и Гусман молнией метнулся в густую траву. Только его и видели.

Алина Семеновна утюжила розовую блузку. По ткани скользил Старый Утюг и изображал пароход. Уже знакомые нам разноцветные пуговки резвились в шелковых волнах. Пуговкам и Утюгу было за-ме-ча-тель-но, и только Розовая не принимала участия в веселье.

– Что-то наша девочка сегодня грустная-а-а? – улыбаясь, пропыхтел Утюг над ухом у Розовой Пуговки.

Разноцветные Пуговки наперебой затараторили:

– А она у нас влюблена! Влюблена! Влюблена…

– Прекрасно! – бороздя волны блузки, воскликнул Утюг. – О, это даже великолепно! И в кого же?