Елена Габова: Отпусти меня

После уроков нагрянула Валька. Подруга не будет сидеть где-нибудь в уголке и ждать, пока я дрыхну. Валька не тихоня, не скромница. Она нормальная. Бесцеремонно ворвалась в комнату.

– Леська! Просыпайся давай! – прошипела в самое ухо. И еще за плечо потрясла. Зверски так.

Злая-презлая.

Я сразу пришла в себя и села на диване.

– Ой, привет! Привет, Валь! – так приятно было видеть эту милую родную морду рядом с собой. Она и злая была мне мила.

– Привет, подруга! Ну, ты даешь! – Валька смотрела на меня с возмущением.

– А что я даю?

– Телефон не берешь! Шляешься ночью! Утром приходишь в школу, даже не сообщив домой, что с тобой все в порядке! Это как называется, а?

– Я боялась домой.

– А ты не боялась, что мать инфаркт схватит?

– Инфаркт! – я усмехнулась. – Валь, когда я пришла, она преспокойно спала. Сном праведного младенца.

– Конечно спала, если ночью не спала. Я ей утром позвонила, когда увидела, что ты в классе, здоровая и невредимая, она, наверное, сразу и легла.

Так вот кому она звонила на геометрии!

– А! Понятно.

Я сконфузилась и заткнулась. Какая же я все-таки гадина, думаю про маму плохо.

А как же Валька попала в квартиру, если мать ушла?

И тут же открылась дверь и на пороге возникла мамочка. Волосы она собрала в хвост, губы подкрасила и глаза. Она у меня красотка. Я бы тоже хотела быть такой. Если накрашу губы – может, буду такая? Но мне этого не разрешают.

– Спасибо, Валюша, за утренний звонок. Эта тварь разве подумает о матери? – мамаша на меня не смотрела. Игнорировала. Она всегда так. Когда злится – не смотрит на меня, как будто меня вообще нет. Так она пробуждает во мне совесть.

Я поморщилась на слово «тварь». Ну что, все как надо, как полагается. Никаких неожиданностей. Ладно, переживу. В первый раз, что ли?

Нет, все же взглянула! Вот спасибо-то!

– Слава богу, Леся, ты жива и здорова. Ночью никто не спал, мы звонили в полицию. Я сейчас иду на работу и зайду туда, скажу, что ты нашлась. Вечером мы поговорим. Но ты знай, дочурка, если ты принесешь в подоле чурку – выставлю за дверь обеих.

И ушла, хлопнув сначала моей дверью, потом – входной в квартиру.

Интересно у нее получилось: дочурка – чурку. Почти в рифму. Я рассмеялась. И как это она устояла перед желанием устроить скандал прямо сейчас же? Наверное, трепка предстоит вечером, когда ее разлюбезный муж Рома будет стоять рядом и поддакивать. А сейчас она Вальки постеснялась.

Хорошо, что мать ушла и мы с Валькой остались одни.

– А ты, Валь? Ты волновалась? Ты представляешь, я трубу дома забыла.

– А как ты думаешь – волновалась я или нет? А? – Валька по-прежнему была возмущена до предела. У нее был такой вид, словно она хотела меня чем-нибудь ударить.

– Да.

– Вот именно. Лупить тебя надо, как сидорову козу.

Я улыбнулась. Хорошо, что у меня есть Валька.

И чего я спрашиваю, беспокоилась она или нет? Как будто не знаю! Да если бы она исчезла на целую ночь, я бы вообще всю ночь не спала, а рыскала бы по городу, как ищейка. Мы – друзья до гроба и уже давно, класса со второго.

– Держи, это тебе! Хоть ты и не заслуживаешь, по-моему!

Валька бросила на диван рядом со мной плитку шоколада. Я взглянула, и меня чуть не вырвало: она была точно такая же, как та! Да! Как будто никакого шоколада в городе, кроме этого, больше не продавалось. Я сразу вспомнила Шляпу и то, как я, давясь, лопала такую же плитку в туалетной кабинке.

– Убери ее, Валька, – прошипела я, с ненавистью глядя на плитку «Бабаевского» с миндалем, – быстрее убери! Ну!

– Ты что? – Валька смотрела на меня, расширив глаза. В них было уже не возмущение, а испуг.

Она знала, что шоколад я люблю. Очень! Мы иногда вместе трескали плитку – покупали, если были деньги, и за секунду съедали вдвоем.

Я открыла двери на балкон и швырнула шоколад с пятого этажа.

– Совсем свихнулась, – решила Валька и покрутила пальцем у виска. – Но я прощу, – она сделала паузу, – если ты расскажешь, где ты была и что делала ночью.

– Тебе – конечно! – сказала я, и поплотнее закрыла дверь в комнату, хотя в квартире уже никого не было, и я это знала.

Валька слушала меня, ни разу не перебив.

Она сидела на велотренажере, который мне купили год назад для того, чтобы я хоть как-то занималась физически, раз не хожу (не хочу) в никакие фитнес-залы. Но чаще, чем я, на тренажер садилась мама или отчим. А я – почти никогда. Вот сейчас Валька сидела на седле, ноги поставила на педали. Сначала она их крутила, но потом перестала, заслушавшись.