Ульф Старк - Мой друг Перси, Буффало Билл и я

На пирсе уже купалась вся наша компания. Все, кроме Леффе: он должен был сидеть с маленькой сестренкой. Они прыгали, пихались и ныряли с пирса. А мы даже плавки не взяли. Так что просто смотрели.

— Видел? — спросил я.

— Что?

— Тихо!

Мне хотелось получше рассмотреть Пию. Она стояла на пирсе в красном купальнике. Вот она подняла руки над головой и нырнула. Казалось, она летела над водой целую вечность — парила в воздухе, словно огненно-красное видение. Солнце слепило глаза так, что даже слезы потекли. Я поскорее вытер их рубашкой.

— Вы что, не будете купаться? — спросила Пия, когда выбралась на берег и заметила нас.

— He-а, не сегодня. Я плавки забыл.

— Ну и что? Ты ведь и в одежде купаешься.

Она улыбнулась, но не засмеялась.

— Не чаще одного раза в день, — ответил я.

— Пойдешь рыбу ловить?

— Нам сперва надо жуков набрать, — вздохнул Классе.

— А потом?

Пия снова взобралась на пирс.

— Потом можно, — согласился я.

— Идем же! — позвал Классе.

Мы уже дошли до заправочного причала, а я всё оглядывался: хотел увидеть, как она ныряет.

Никак не мог насмотреться.

Нас с братом поселили в дамской каюте.

Дом бабушки и дедушки был обставлен вещами из старых корабельных кают. Дед перевез их сюда и расставил в комнатах, кухне и прихожей. Сам дедушка расположился в капитанской каюте, мама и папа — в кормовом салоне, а бабушка — в кают-компании. Нам с братом, как я уже сказал, досталась дамская каюта. Но мы бы ни за что никому в этом не признались, даже под пытками.

Мы говорили, что живем в Белом салоне. Потому что наша комната была белая. Только оконная рама синяя. На стенах висели морские пейзажи — корабли в бурном море: пароходы, парусники, военные крейсера.

Мне больше всего нравилась серая канонерка в штормовом море.

— Двенадцать, — прошептал я.

Мы лежали на двухъярусной кровати и, навострив уши, считали, сколько раз дедушка пукнет. Канонада стояла такая, словно все нарисованные на стенах корабли разом объявили друг дружке войну и давай палить из всех орудий.

Дедушка не терял боевого духа даже во сне.

— Вот это был залп что надо! — похвалил Янне. Мы оценивали дедово пуканье по придуманной нами шкале — от почти не слышного, словно комариный писк, до пушечных залпов.

— Тринадцать, — сказал я. — Этак он сегодня побьет свой предыдущий рекорд!

— Ему бы на олимпиаде выступать, — подхватил Янне.

— Или в церкви. У него живот гудит погромче органа.

— Четырнадцать, — сосчитал Янне.

— Он повторил свой прежний рекорд, — заключил я. — Ну, теперь всё.

— Да, — согласился брат, он был явно разочарован. И тут раздался еще один залп, еле слышный, как у какой-нибудь тетеньки, но мы и его засчитали. Мы были единовластными судьями и могли судить, как хотели. От смеха на нас напала икота, так что пришлось уткнуться в подушки, чтобы себя не выдать. Потом дедушка захрапел. Сначала звук был тихий, как жужжание электробритвы, потом погромче — как лодочный мотор в двенадцать лошадиных сил.

— Кончилось веселье, — констатировал Янне.

— Угу, — сказал я. — Кстати, ты не знаешь, где можно найти жуков?

— Заткнись, спать давай, — буркнул брат и сунул голову под подушку.

А я всё лежал, смотрел в потолок и думал о Пии. В перерыве между дедовыми всхрапами мне почудился ее хрипловатый смех. Но к тому времени я уже почти уснул.

Несколько дней кряду мы с Классе занимались поисками жуков.

В дровах в дедушкином сарае мы ловили усачей и короедов. Исползали весь газон в саду школьного учителя в поисках вечно прячущихся долгоносиков. Заодно музыки наслушались: учитель играл на пианино, распахнув окно. Иногда он пел. А порой кашлял.

Потом мы решили перенести поиски подальше от дома. И отправились к старому бомбоубежищу у проселочной дороги. В траве у входа сидел Леффе со своей маленькой сестренкой. Перед ними лежала горка шишек, они втыкали в них палочки.

— Что это ты мастеришь? Зверюшек?

— Никакие это не зверюшки, — возмутился Леффе. — Это ручные гранаты.

Он швырнул в нас несколько штук:

— БАХ! БАХ!

Но когда мы отошли подальше, я услышал, как он промычал: «Му-у».

— Ну, куда теперь? — спросил я.

— Давай на Эстерманову компостную кучу, посмотрим, вдруг найдем там жука-носорога, — предложил Классе.