Ульф Старк - Мой друг Перси, Буффало Билл и я

— Может, ты и прав, — сказал дедушка и еле заметно улыбнулся.

Я уткнул голову дедушке в живот. Мне было слышно, как там внутри тикает время. Это шли золотые часы в жилетном кармане. Как долго тянется каждая минута, когда ты несчастлив! А если всю жизнь не знаешь счастья — страшно подумать!

— Что мне делать, дедушка?

— Пойди в дом, принеси молока, — велел дед. — Когда стемнеет, снова возьмемся за работу.

Мы сидели на крыльце, пили молоко и следили, как синее небо постепенно становится лиловым. Тени делались чернее и длиннее. А бабочки на клумбе складывали крылышки, готовясь к ночи.

— Ну, а теперь пошли в мастерскую, — позвал дедушка.

— А что мы там будем делать?

— Увидите.

Мы взяли в сарае лом.

Дед повел нас по вересковой пустоши до того места, где скала резко обрывалась в море. Там очень красиво. И видно всё до самого горизонта. Видно, как, освещая море, мигает маяк. Иногда бабушка приходила сюда, курила и любовалась природой, если не сидела у своего окна.

— Подождем немного, — прошептал дедушка.

Мы уселись возле двух здоровенных валунов и стали смотреть на залив и слушать вечерние звуки. Вот проплыл танкер с зажженными прожекторами, а потом словно растворился в небе, и стало совсем темно.

— А теперь приступим к делу, ребятки, — сказал дедушка, вставая.

— К какому?

Он не ответил. Взял лом и поддел самый большой камень.

— Ну-ка дружно! Нечего болтать, лучше помогите! — велел он.

Мы изо всех сил навалились на лом. В земле что-то заскрежетало. В конце концов нам удалось раскачать камень. Сантиметр за сантиметром мы стали двигать его к краю обрыва. Там он замер на несколько секунд, словно в нерешительности, как будто у него голова закружилась.

— Ну же! — крикнул дед.

Я слышал, как он задыхается от натуги. У меня у самого поплыли красные круги перед глазами. И вот камень покатился, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, ударяясь о скалу, срывая мох и землю, ломая кусты на своем пути. От него летели искры, и гром был такой, как в грозу. Ну прямо фейерверк!

Дедушка положил руку мне на плечо.

— Слушай! — крикнул он. — Это МУЗЫКА ЛЮБВИ!

— Я слышу, — отвечал я, хоть и не понимал, что он имеет в виду.

Со страшным плеском камень упал в воду. Когда вода над ним сошлась, снова стало тихо.

— Дело сделано. А теперь пошли домой, ребятки, — сказал дедушка. — Ну что, Ульф, полегчало немного?

— Ну, может, чуть-чуть, — пробормотал я, хотя на самом деле не очень в это верил.

— Вот и отлично!

Мы отнесли лом в сарай, а потом вернулись в дом. Бабушка сидела у окна и смотрела на залив. Она высморкалась в носовой платок.

— Зря вы это затеяли, — сказала она.

Дедушка повернулся и ушел в свою каюту.

— Спокойной ночи, — пожелал он.

— Спокойной ночи, — ответили мы.

Я поплелся в хижину. Перси пообещал тоже вскоре прийти, но я прождал его не меньше часа. Зато он принес с собой свежеиспеченный тигровый кекс и термос с какао. Мы уселись на ярко-красный ковер и стали пировать. А Бог тем временем зажигал над нами миллионы звезд. Мы не разговаривали — просто посидели молча, а потом легли спать.

Я закрыл глаза, но все еще слышал раскаты музыки любви и видел искры, взлетавшие до самого неба. Долгий выдался день. Я уже почти заснул, когда Перси вдруг потряс меня за руку.

— Ты все еще думаешь о Пии? — спросил он.

— Да.

— И я тоже. Знаешь, лучше спи, тихо-мирно. После этих слов сон как рукой сняло.

Я долго вертелся и ворочался и заснул лишь тогда, когда луна побелела и стала маленькой, как таблетка снотворного.

Утром, когда я проснулся, Перси в хижине не было.

Обычно в это время он любил еще поваляться — подушка на животе и руки под головой. Но сейчас от него осталась лишь вмятина на ковре. Я подождал немного — может, он просто вышел пописать. Потом тоже встал.

Было еще очень рано. Солнце едва поднялось над верхушками сосен. Капли росы сверкали в паутине, словно мамины бриллианты. Там, где уже припекало, от мха поднимался пар.

Сначала я поискал Перси в лесу, но не нашел. И у дровяного сарая тоже, и на берегу, и в мастерской. В доме все еще спали. Кроме бабушки. Она, как обычно, сидела на своем стуле и смотрела поверх утреннего тумана. Она курила первую утреннюю сигарету. Пристегнула оконную створку на крючок и выдувала табачный дым в узкую щелку.