Гудрун Мебс - Бабушка и Фридер – друзья навек!

Вот здорово! Бросить вареньем в стену, размазать, облизать пальцы. И ещё раз. И снова. Большой кусок стены уже стал красным. Фридер сияет! Замечательная идея – обмазать стены малиновым вареньем! Вот бабушка удивится! Но обе банки уже опустели. Фридер бежит на кухню, ищет, но… малинового варенья больше нет.

Есть только банки с жёлтым вареньем, банки с зелёным вареньем и жёлто-зелёная каша на полу – там, где банки встретились с ногами Фридера.

Ой-ой-ой… Фридер быстро закрывает глаза, осторожно перешагивает через сладкую кашу, снова открывает глаза и возвращается в детскую. Может быть, там всё-таки осталось ещё немножко малинового варенья?

На пороге комнаты он останавливается и с ужасом смотрит на стену. Детская теперь выглядит совершенно по-другому, она как будто в крови! Крупные капли варенья стекают на пол, как капли крови из коленки Фридера, когда он её поранит. Вот ужас!

Он не хочет жить в комнате, как будто полной крови… И бабушке такое не понравится – это уж точно! Всё красное надо стереть! Фридер бросается к стене и начинает тереть её руками, а потом – рубашкой.

Варенье не оттирается! Оно приклеивается к рукам и к рубашке, которая тоже становится красной.

«Нужно полизать стену, – решает Фридер, – как следует полизать. Тогда любая грязь слезет!»

И принимается за дело – вверх по стене, вниз по стене, направо и налево.

На вкус стена ужасно сладкая. Фридер храбро лижет дальше, на лбу у него выступает пот, а в животе урчит.

И тут в дверях появляется бабушка. Она хватается за голову и кричит:

– Какая муха тебя укусила! Это ж надо – стены облизывает! Просто глазам своим не верю!

– Верь, бабушка, – Фридер мрачно кивает и хватается руками за живот. – Бабушка, мне плохо.

– Я, конечно, старая женщина, но не слепая! – говорит бабушка. – Ты зачем стены измазал, маляр несчастный!

Она трогает стену пальцем, облизывает его и взвизгивает:

– Ха! Варенье!

– Малиновое, бабушка… – шепчет Фридер, и тут ему становится по-настоящему плохо.

Бабушка больше ничего не говорит. Она тащит внука в ванную комнату, поддерживает ему голову, пока его тошнит, а потом сажает в ванну, наполненную чудесной тёплой водой.

– Малиновому варенью, – качает головой бабушка, – место на столе, а не на стенке, если хочешь знать!

Фридер кивает и роняет в воду несколько слезинок.

– Что же нам теперь делать? – всхлипывает он и цепляется за бабушку.

– Я посмотрю, что ты там натворил, а ты пока посиди в ванне! – отвечает она и уходит. Из кухни тотчас доносится её крик:

– Ха! И тут тоже свинарник! Кот из дома – мыши в пляс!

– Бабушка, мне так стыдно… – шепчет Фридер.

Бабушка возвращается, вынимает внука из ванны, растирает полотенцем, приговаривая: «Ну, что случилось, то случилось… Чего уж там…», и несёт в детскую. Фридер сразу замечает: там лежат бумажные рулоны. Много – пять, а может, двадцать. Бумажные рулоны с красными цветочками!

– Вот, это обои! – говорит бабушка и подмигивает внуку. – Мы их наклеим на всё это безобразие. Я давно уже собиралась заново оклеить твою комнату. И красные цветочки такие милые! С этими словами она чмокает Фридера в щёку. – Эх ты, горе моё малиновое!

Фридер смущенно улыбается. А потом немножко краснеет и делается, как малиновое варенье. Или как красные цветочки на обоях.

А потом бабушка и Фридер оклеивали обоями детскую: все стены, сверху донизу, до самого вечера. А потом в ванную пришлось идти бабушке. Потому что она была вся в клею. Сверху донизу.

– БАБУШКА! – кричит Фридер и дёргает её за юбку. – Бабушка, давай уедем! В пустыню, прямо сейчас!

– Да отстань от меня ради бога, шпингалет, – сердится бабушка. Она складывает в корзинку всё, что нужно для пикника в саду. – Ещё чего – в пустыню! Там слишком жарко, это вредно. А вот в саду хорошо!

И с этими словами она накрывает корзинку платком и тщательно подтыкает его края.

– В пустыне ещё лучше, – бурчит Фридер. – Мы никогда никуда не ездим, совсем никогда. И сад этот – дурацкий.

Но бурчит он совсем тихо, так, чтобы бабушка не слышала. Она ведь очень любит сад.

– Для чего ж идти далёко? Глянь, всё доброе вблизи [1] Это строчка из стихотворения «Воспоминание» немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гёте. – Прим. пер. , – декламирует бабушка, поднимает корзинку, берёт Фридера за руку, и они отправляются в путь.