Уликс Воволовс - Анархисты и коммунисты – друзья навек, или Как победить затянувшийся кризис в России?

Все многочисленные течения, так или иначе называющие себя «анархическими», можно разделить на два больших вида: индивидуалистический и социальный. И здесь встаёт большой вопрос. Это будет не «Что первично для человека? Личное или общественное?» А «Почему антагонистические направления объединены под анархической идеей? Что общего между ними?»

Поскольку первым человеком, назвавшим себя анархистом, был французский социолог и философ Пьер Жозеф Прудон, то первым течением, которое стоит разобрать более подробно, будет мютюэлизм . Он возник в первой половине XIX века и относится к коллективистскому анархизму. На тот момент для рабочих и ремесленников Франции «общества взаимной поддержки» (sociétés de secours mutuel) были единственной легальной формой объединения с целью отстаивания своих прав.

Прудон считал, что основной причиной социальной несправедливости в капиталистическом обществе является наличие частной собственности. Бедный человек – слаб, его эксплуатируют сильные, те, кто имеет собственность; тогда как у бедного нет ничего кроме своего труда. Так формируется зависимость (несвобода).

А свобода, по мнению Прудона, возникнет в тот момент, когда каждый член общества будет привносить одинаковый вклад в его развитие. Соответственно, вознаграждение за свой труд любой человек должен получать в зависимости от затраченного вклада.

Поскольку деньги делают людей зависимыми, то необходимо от них избавиться. Поэтому у Прудона и возникала идея организовать «Народный банк», который действовал бы по принципу натурального обмена. Например, сапожник захочет обменять свои сапоги на любой другой товар, который сможет предложить банку другой вкладчик. Стоимость сапог определяется как временем, затраченным на их изготовление, так и издержками производства. На сумму равную стоимости товара (пары сапог) приобретаются меновые свидетельства банка (боны), на которые уже можно выкупить другой понравившийся товар равный по стоимости. К сожалению, данный банк просуществовал всего пару месяцев. Он закрылся после ареста Прудона в 1849 г. и его последующих тюремных заключений.

Если рассматривать индивидуалистический анархизм , то необходимо остановиться на его истоках, а именно на эгоистическом учении младогегельянца Макса Штирнера. Важно учесть, что сам он никогда себя не называл себя анархистом, и слово «анархия» ни разу не упоминается в его трудах.

В своей работе «Единственный и его собственность» он рассуждает о свободах человека, о том, каким способом они приобретаются: «Дети не имеют права на совершеннолетие, потому что они несовершеннолетние: то есть потому, что они дети. Народы, не добившиеся полноправия, не имеют права на полноправие: выйдя из состояния бесправия, они приобретают права на полноправие. Другими словами, то, чем ты в силах стать, на то ты имеешь право. Все права и все полномочия я черпаю в самом себе. Я имею право на всё то, что я могу осилить. Я имею право низвергнуть Зевса, Иегову, Бога и так далее, если могу это сделать, если же не могу, то эти боги всегда останутся относительно меня правыми и сильными. Я же должен буду преклониться перед их правом и силой в бессильном „страхе Божием“, должен буду соблюдать их заповеди и буду считать себя правым со всём, что я ни совершу согласно их праву, как русская пограничная стража считает себя вправе застрелить убегающих от неё подозрительных людей, действуя по приказу „высшего начальства“, то есть, убивая „по праву“… Я только на то не имею право, чего я не делаю вполне свободно и сознательно, то есть на то, на что я сам себя не уполномочиваю» [15].

Из этих слов можно понять, что свобода есть преодоление отчуждения. Не будешь бороться – останешься в зависимости. Только так. Полноправным народом может стать только тот народ, который будет бороться против гнёта метрополии (здесь сразу вспоминается право народов на самоопределение в национально-освободительной борьбе, провозглашённое марксистами). Свободен только тот человек, который в состоянии принимать решения самостоятельно, а не «по указке» того или иного божества. Что касается права и высшего начальства, то здесь «красной линией» проходит мысль не о том, что они подлежат отрицанию и уничтожению. А то, что право и законы не всегда являются справедливыми, поэтому авторитет высшего начальства стоит ставить под сомнение, и принимать решения, желательно, собственным разумом.