Владимир Майбородюк - Приключения Пиноккио – 2, или Тайна золотых монет

И действительно, мрачная решимость на лицах его и его товарищей была красноречивее любых слов. И поэтому все заложники сидели, потупившись, и не решаясь поднять голову, чтобы, не дай Бог, не встретится с фанатом взглядом и, чего доброго, не накликать на себя беду. Тот же из них, кто, подталкиваемый свойственным многим из нас в любой ситуации любопытством, все же решался приподнять ее, тут же спешил отвести глаза в сторону…

– И еще, – продолжал, казалось, удовлетворившись увиденным, главарь экстремистов, выставив при этом вперед бороду и надменно улыбаясь. – Скажи им, пусть они выключают свои громкоговорители. Скажи, что весь этот поднятый ими шум мешает нам сосредоточиться. В то время как нам уже очень скоро предстоит принять очень важное для всех решение. И… Пусть в их душах теплится маленький огонек надежды… Очень возможно, что это сделает их уступчивее… Скажи, что мы подумаем и может быть, сделаем то, о чем они нас просят. Если в свою очередь они посчитают наши требования приемлемыми для себя. Требования, которые мы сформулируем чуть позже… Скажи им, пусть замолчат и ждут!

Отдав приказ, главарь Волков Генджера поджал губы и снова выставил вперед бороду, демонстрируя всем профиль схожий с профилем царя Дария, выбитым на аверсе монет канувшего в Лету Персидского царства.

– Абсолютно ничего, – проговорил про себя сидевший на полу вместе с остальными заложниками светловолосый, спортивного телосложения молодой человек в белой рубашке с галстуком и черных широких брюках. – Пара коротких, с пафосом произнесенных фраз и все… В них не содержится даже минимума информации, которая помогла бы нам хоть что-нибудь для себя прояснить. И, очевидно, сказаны они были лишь затем, чтобы поднять боевой дух его подчиненных. Этих, я бы сказал, антигероев дня. Да, да, скорее всего именно на это их командир и рассчитывал…

Если бы кто – нибудь из находившихся в зале людей присмотрелся к следившему за расхаживавшими перед ним экстремистами недобрым взглядом молодому человеку внимательнее, он наверняка мог бы заметить, каких усилий стоило тому сдерживать сейчас себя. Сдерживать, чтобы не выделяться из общей массы лишенных свободы людей своим резким неприятием его нынешнего положения…

– Ради Бога, молодой человек, не напрягайтесь так! – в словах пожилой дамы в деловом костюме, сидевшей рядом со светловолосым мужчиной, подобрав под себя ноги, слышался легкий укор. – Вы не должны привлекать к себе внимание этих… ну хорошо, этих людей… Им может не понравиться то, как вы смотрите на них. И это может привести к крайне нежелательным для вас последствиям…

– И все-таки, – продолжала тихим голосом, не поднимая головы и лишь слегка повернув ее к молодому человеку, пожилая дама. – И все-таки, это приятно… Приятно, оказавшись в экстремальной ситуации среди многих испуганных и ошеломленных тем, что с ними случилось, людей, увидеть рядом с собой человека, который, помня о своем достоинстве, не желает мириться с тем, как с ним обращаются. И все же, попытайтесь спокойно проанализировать то, что в этот момент здесь происходит. Мне почему-то кажется, что вас этому наверняка учили, молодой человек…

– Нас много чему учили, мэм, – отвечал светловолосый мужчина, с интересом посмотрев на свою собеседницу. – Благодарю вас за дельный совет и замечание. А сейчас извините меня, мэм!.. – И отвернувшись, молодой человек стал расстегивать ремень на брюках, стараясь делать это как можно незаметнее…

Очевидно, сама того не желая, бизнес-леди мельком взглянула на него, и глаза ее округлились от удивления. Но, как настоящий конспиратор, она тут же отвела их в сторону и потупилась. Очевидно, чтобы, не дай Бог, не выдать молодого человека своей реакцией на только что ею увиденное…

Снаружи на площади у Банка уже несколько минут, как стояла относительная тишина. Полицейский громкоговоритель и сирены молчали, и оттуда в Операционный зал проникал лишь неясный, глухой, похожий на далекий шум волн, многоголосый говор…

Всхлипывание молодой женщины в очках, которая, несмотря на ее явно шоковое состояние, заботливо и довольно умело ухаживала за раненым, стали слышны отчетливее. Удивительно, но при всем при этом она даже пыталась успокаивать негромко постанывавшего охранника, разговаривая с ним тихим, дрожавшим от пережитого волнения, голосом.

– Спасибо, что не оставляете меня и говорите со мной, мисс… – Очевидно, у охранника было задето легкое, поэтому слова давались ему с трудом, а голос его звучал хрипло и прерывисто. – Сам-то я не большой охотник поговорить. И совсем, знаете ли, не отличаюсь красноречием. Но я видел в кино, да, в кино, а теперь вот и сам знаю, что людям, попавшим в такое незавидное положение, в каком сейчас оказался я, очень требуется, чтобы с ними кто-нибудь говорил. Да, мисс, вы знаете, это действительно так, и я вам очень за это благодарен…