Шарлотта Янг - Графиня Кейт

Она начала одеваться, но тут по приказанию леди Джейн снова явилась миссис Бартли и начала, не обращая внимания на ворчание и недовольство юной графини, причесывать ей волосы и оправлять платье со свойственной всем горничным медленностью и аккуратностью, невыносимыми для нетерпеливых детей.

Наконец Кейт, слишком раздраженная, чтобы сказать «спасибо», высвободилась из рук Бартли, схватила перчатки и полетела вниз по лестнице так быстро, будто от этого зависела ее жизнь. Она уже думала, что прокопалась слишком долго, но лорд Лапоэр, преспокойно беседовавший с леди Барбарой, едва взглянул на нее, когда она вошла, и продолжил разговор о будущем возвращении дяди Джайлза из Индии.

Впрочем, через несколько минут он поднялся. Леди Барбара еще раз напомнила племяннице о том, что та обязана хорошо себя вести, и Кейт наконец-то очутилась в экипаже.

Аделаида и ее отец так весело шутили, что Кейт ощутила себя на верху блаженства. Они быстро доехали до станции, где леди Лапоэр с тремя девочками встретили Кейт с распростертыми объятиями. Вся компания с шутками забралась в вагон, и поезд тронулся.

День был знойный и душный.

— Кажется, будет гроза, — сказала Аделаида.

— Хорошо бы, — ответила Фанни, — она бы освежила воздух.

Кейт, ужасно боявшаяся грозы, вопросительно взглянула на леди Лапоэр.

— Я так не думаю, посмотрите, какое ясное небо, — ответила, улыбаясь, леди Лапоэр. — И зачем непременно думать о неприятностях?

— О неприятностях? Ах, мама, это было бы так весело, если бы мы промокли под дождем! — воскликнула Грейс.

Но лорд Лапоэр отвлек внимание девочек от разговоров о грозе, предложив им читать объявления, которые прибиты на досках у самой дороги и мимо которых поезд мчался так быстро, что можно было успеть прочесть только первую строку. Развлекаясь таким образом, вся компания наконец добралась до Хрустального дворца.

Его сияющий стеклянный купол блестел на солнце подобно огромному прозрачному пузырю. Роскошные растения и цветы, соединяющие в себе чудеса природы с чудесами искусства, делали его еще великолепнее.

Девочки переходили из одного зала в другой, останавливаясь и садясь возле тех предметов, которые привлекали их внимание, каждая выбирала то, что ей было по вкусу. Фанни и Маргарет долго стояли перед прелестными изваяниями, подаренными итальянским двором. Младшие девочки предпочли бегать на свободе. Леди Лапоэр сидя наблюдала за ними, а ее муж водил остальных трех путешественниц, особо заботясь о Кейт, поскольку взял ее на прогулку под свою ответственность. Он подробно и обстоятельно отвечал на ее многочисленные вопросы, чем приводил девочку в полный восторг. Когда леди Лапоэр с другими девочками присоединилась к ним, подпрыгивающая Кейт больше походила на довольного щенка на задних лапках, чем на графиню или на хорошо воспитанного ребенка.

Затем наступило время обеда. Вся компания уселась за мраморным столом, поставленным в тени. Несмотря на жаркий день все были очень голодны и с удовольствием приступили к еде.

За столом Кейт почти во все время болтала, но, к сожалению, не следила за своей речью и временами говорила дерзости. В семействе Лапоэров была привычка подтрунивать над трусостью Маргарет. Кейт ухватилась за это и без всякого удержу начала поднимать ее на смех самым неприличным образом. Юная графиня с жаром принялась рассказывать, как Маргарет шарахнулась от быков, которых они видели возле испанского зала.

Лорд Лапоэр с укоризной посмотрел на девочку, которая явно перегибала палку.

— Чего доброго, она, пожалуй, когда-нибудь струсит перед маленьким гусенком, который вздумает ее дразнить! — заметила Аделаида, всегда принимавшая участие в веселье Кейт.

— Маргарет, да ты просто мокрая курица, если не можешь защититься даже от гусенка! — закричала Кейт.

— А как можно от него защититься? — расхохоталась Аделаида.

— Здесь нет ничего смешного, — строго заметила леди Лапоэр, — и говорить об этом ни к чему.

Только тут Кейт поняла намек и покраснела до ушей, частью от досады, частью от стыда. Молчаливая и сконфуженная, она на несколько минут успокоилась, но скоро друзья, сжалившись над ней, вовлекли ее в общий разговор. Леди Лапоэр вздохнула с облегчением, когда обед закончился, а с ним и безумное веселье, которое могло в маленькой девочке дойти до крайности и заразить этим Аделаиду.