Фрэнк Бойс - Просто космос

Ни к чему.

Он просто уплывает в пространство.

Я надел пояс, но не пристегнулся к модулю.

А дальше я помню только свои руки, мертвой хваткой вцепившиеся в спицу. Как они медленно, страшно медленно, чтобы не соскочить, продвигаются по ней в сторону ракеты. Наверное, проще было бы перехватывать руки поочередно, как при лазании по канату, но я боялся разжать пальцы даже на секунду. Я полз сто часов, сердце громко ухало, пот заливал глаза. К тому времени, когда я подползал к основанию паруса, стекло на моем шлеме почти совсем запотело.

А когда я дополз, то понял, что не знаю, с какой стороны находится шлюзовая камера. Пока я парил рядом с парусом, я забыл, откуда к нему подлетел, спереди или сзади.

Я решил, что если конец страховочного фала проплыл мимо меня, значит он должен указывать в сторону, противоположную той, откуда появился я. Еще я вспомнил, что через дверную щель, когда я выходил, Луны было не видно — значит, чтобы вернуться в шлюз, мне надо двигаться от Луны.

Проведя рукой по обшивке модуля рядом с основанием паруса, я обнаружил не то бортик, не то порожек — видимо, край ниши, в которой раньше хранились свернутые паруса. Ухватившись за этот бортик, я наконец отпустил спицу и начал продвигаться в сторону кормы.

Это заняло еще сто часов. Когда бортик кончился, я так устал, что не мог уже ничего. Просто висел и тупо пялился на металлические заклепки в обшивке ракеты, которые расплывались у меня перед глазами. Наверняка дверь была где-то рядом, но мой шлем запотел уже окончательно, теперь я вообще ничего не видел.

И не знал, надолго ли мне хватит кислорода.

Я провел ладонью по обшивке, нащупал край металлической панели. По краю шли заклепки в два ряда, расстояние между заклепками ровно такое, что можно втиснуть палец и продержаться пару секунд. Так, хорошо. Я чуть сдвинулся, зацепился пальцами другой руки. Потом дотянулся до края следующей панели, повторил то же самое еще раз. И еще раз.

Ракета мчалась сквозь космос. Я полз по ней на одних кончиках пальцев.

Одной рукой я все время шарил по обшивке — искал дверь. Но не находил. Неожиданно я зацепился за что-то носком ноги. Что там? Я подтянул вторую ногу, проверил. Да! Обе ступни теперь внутри. Пытаясь найти точку опоры, я случайно дернул ногой — и похолодел. Штанина проскребла об острый металлический край. Что, если я ее порвал? Я замер, даже перестал дышать. Но пронесло.

Теперь я не сомневался, что это она, дверь шлюзовой камеры. И мои ноги уже там. Вопрос только, как мне попасть туда целиком. Переползти? Так, чтобы ноги оставались внутри, а руки двигались по обшивке? Попробовал. Не получилось. Значит, придется прыгать. А вдруг я отпущу руки — и меня тут же унесет в пространство?

Но выбора не было, я должен был рискнуть. Я собирался легко и изящно соскользнуть с бока ракеты и приземлиться уже внутри шлюза — во всяком случае, так я себе это представлял. Вышло по-другому: прыгая, я так сильно стукнулся коленями о металлическую обшивку, что меня скорчило и скрючило от боли, в глазах потемнело, и я полетел, уже ни за что не держась. Но из-за того, что меня так скрючило, я не пролетел мимо люка, а закатился в него — а потом вцепился в него обеими руками и затащил себя внутрь. Наконец-то кругом меня не пустота, а предметы, за которые можно держаться. Я вслепую водил руками по стене. Нащупал кнопку, нажал, услышал, как закрывается дверь. Хотя опасность еще не миновала, я был так счастлив, что тут же начал стаскивать с себя шлем. Эту часть тайконавтской подготовки я тоже пропустил, поэтому провозился довольно долго. Ура, получилось, я снова могу видеть! В ту же секунду внешняя дверь шлюза плавно защелкнулась — прямо у меня на глазах. Это было первое, что я увидел. Знай я, как правильно снимать шлем, я сдернул бы его с себя гораздо быстрее, пока дверь была еще открыта, — и тогда моя голова точно бы взорвалась. А может, я бы сначала задохнулся.

Я стоял, прижавшись лбом к металлической двери. Она была такая прохладная, надежная. Как хорошо, думал я, что она не пытается никуда ускользнуть и оставить меня в пустоте навсегда. До того как открылась внутренняя дверь, прошла целая вечность, и всю эту вечность я стоял и радовался, ни за что не хватался, ничего не боялся, просто перебирал в уме бесчисленные достоинства металлических дверей.

Услышав, что я вернулся, дети слетелись к двери и порхали передо мной, как стайка херувимов. Какие они все ЖИВЫЕ, подумал я. Понимаю, что в это трудно поверить, но я видел все, каждую их ресничку, мог пересчитать эти реснички, если бы захотел. Я слышал их дыхание. Слышал, как их веки открываются и закрываются. То есть абсолютно всё. Будто я только что выполнил сложнейший квест и на меня посыпались заслуженные награды — здоровье, опыт, сила. Кажется, у меня даже появились суперспособности. Суперслух, например. Я мог теперь хоть весь день стоять и слушать, как они дышат. И моргают. Мне хотелось их всех обнять, честно. Но это, пожалуй, выглядело бы странновато, и я воздержался.