Нина Артюхова: Большая береза (рассказы)

– Папа, как же он на часы посмотрит, если потушили свет?

– А луна? Слушай, сынок, не перебивай. К тому же в это время у меня иногда ещё горит маленькая лампочка.

– Грибок зелёный?

– Да, грибок. Кролику прекрасно всё видно. Тихо-тихо, осторожно-осторожно спускается он на диван. Потом всё ниже, ниже – и вот он уже на полу. Передние ножки у него короткие, задние – подлиннее. Ведь он не только бегает, он даже ходит вприскочку. Посидит на полу, прислушается, пошевелит ушками… Всё тихо, все спят… Я, если ещё сижу, – не в счёт. Он ко мне привык и уже не боится.

Тихими фарфоровыми шажками подойдёт к двери… заглянет в бабушкину комнату…

– Фарфоровыми шажками? – переспрашивает мама, оторвавшись от тетрадей. – Может быть, ты хотел сказать: на своих фарфоровых ножках? Ты уверен, что у кролика фарфоровые шаги?

– Уверен.

Мама, чуть пожав плечами, подчёркивает в тетради ошибку красным карандашом.

Папа продолжает свой рассказ. Володина мама – тоненькая и быстрая, папа – широкий и неторопливый. Белому кролику так уютно сидеть на спокойной папиной ладони.

– Так вот, сынок. Тихо-тихо, осторожно-осторожно кролик входит в бабушкину комнату… Бабушка любит читать перед сном. Иногда так и заснёт, с книжкой в руках, даже очки не успеет снять. И лампа около кровати у неё иногда остаётся непо-тушенная.

Кролик подойдёт к бабушке, прыгнет тихонько на одеяло, подцепит лапками книжку и на стол около кровати положит. Знает, маленький, что бабушка может повернуться во сне, а книжка на пол – бух! – и разбудит её.

Потом кролик осторожно берёт бабушкины очки, наденет их на минутку на свой фарфоровый носик, только ничегошеньки через них не увидит. Не увидит, потому что бабушка у нас близорукая, а у кролика глазки дальнозоркие, ему без очков гораздо лучше всё видно. А читать, между прочим, ни в очках, ни без очков кролик всё равно не умеет. Поэтому и очки он кладёт тоже на стол. А лапкой задней – той, что отсидел, – нажимает кнопку на бабушкиной лампе, если бабушка не успела потушить.

Вот и у бабушки темно стало, и спать ей теперь будет спокойнее. Тихими звонкими фарфоровыми шагами кролик возвращается в нашу комнату.

Мама опять подняла голову от тетрадей и повторила с сомнением:

– Тихими и звонкими?

Папа с твёрдостью ответил:

– Да.

Как мама не понимает? Шаги звонкие, потому что кролик фарфоровый, а тихие они, потому что осторожно кролик ступает – никого не хочет разбудить.

– Слушай, сынок. Теперь кролик к твоей кровати подходит – тихо-тихо, осторожно-осторожно. Видит, что голова у тебя сползла с подушки, а ноги почему-то на подушке лежат – и спать тебе неудобно. Кролик своими ловкими фарфоровыми лапками ноги твои сдвинет, голову приподнимет, одеяло поправит…

– Передними или задними, папа? Папа прищурился, как бы вспоминая.

– Задними лапками, Володя. Видишь ли, он вот так на передние коротенькие лапки обопрётся, задними брыкнёт: ноги – с подушки, голову – на подушку, всё по своим местам разложит.

А вот игрушки твои, если останутся неприбранными, – он кладёт на полочку передними лапками. Сам на задних приподнимется, вытянется – так ему удобнее.

Володя нерешительно покосился на маму:

– Папа, ведь я убираю свои игрушки.

– Не всегда и не все. Посмотри-ка, вон там, на диване, книжка осталась, а под столом два кубика валяются.

Володя вздохнул:

– Это я забыл.

– Вот и кролик тоже так думает: устал человек, забыл, рассеянный – надо ему помочь. Уложит всё на полку и тихо-тихо, осторожно-осторожно идёт к маминому письменному столу.

Мама спросила:

– А у моего стола что ему делать?

– А на мамином столе, если мамочка очень устанет, тетради иногда остаются раскрытые – прямо всеми ошибками кверху.

– Ну, уж это только в сказке случается! – возразила мама.

– Редко, очень редко, в исключительных случаях бывает такой беспорядок на мамином столе – в сказке, конечно! Ведь я и рассказываю сказку, – спокойно пояснил папа. – Кролик тетради все закроет, стопочкой уложит, на краю стола…

После этого кролик лёгкими своими фарфоровыми шажками отправляется по коридору – в кухню.

– А не пора ли ему спать, кролику? – намекнула мама.

– Мама, ведь он только что проснулся!

– Я, собственно, не о кролике беспокоюсь, а о папе. Ведь ему заниматься нужно. Кончайте-ка сказку, товарищи.