Ирина Карнаухова - Наши собственные

И она показала на Анну Матвеевну. Та стояла понурив голову; в лице ее не было ни кровинки, крупные капли пота блестели на лбу, а по бессильно опущенным рукам стекала мыльная пена.

Лиля взглянула на нее и вышла, хлопнув дверью.

Бурлила, закипая, вода в большой кастрюле; трещал кузнечик за окном; с еле слышным шипением спадала в лоханке мыльная пена…

Таня никак не могла успокоиться, — гнев ее не проходил.

Лиля вошла в прачечную в синем халатике, с засученными рукавами.

— Покажите, как это делают, — сказала она, ни на кого не глядя.

А ты? Да, я обращаюсь к тебе, мой читатель, прямо к тебе: ты всегда ведешь себя правильно? Ты понимаешь, что надо брать на себя то, что трудно сделать другому, а легко тебе?

Вот, например, когда мать взбирается на стремянку, чтобы повесить занавеси или вытереть пыль, ты заменяешь ее? Ей ведь трудно, а тебе легкому, сильному, ловкому — это ничего не стоит.

А если нужно сбегать за хлебом, ты не бываешь «усталым» или «занятым»? Хотя чуть только свистнет товарищ и позовет на футбол, то усталость как рукой снимет и для игры с подружкой откуда-то появится свободное время!

А приходилось ли тебе, мальчику, подумать, что девочки слабее тебя, и поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы помочь девочке нести тяжесть, а вот драться с девчонкой недостойно настоящего мужчины.

Но и вы, девочки, тоже не думайте, что вы слабые существа, которых надо нежить. Бабушка слабее вас; и старик, с трудом поднимающийся по лестнице с тяжелой корзинкой в руках, тоже слабее. Скорей помогите ему! Помогите малышу перейти улицу, младшей сестренке — одеться.

Берите в свои молодые ловкие руки все то, что трудно делать другим. И мы никогда не будем с вами ссориться, дорогие мои ребята!

Мы с вами давно не говорили о Гере. А забывать о нем нельзя, хотя он сам старается, чтобы о нем все забыли. Он не выходит к ребятам; он не хочет никого видеть. А может быть, он не бывает дома? Каждый вечер аккуратно Анна Матвеевна оставляет на кухне завернутую в теплый платок кастрюлю с кашей или супом. Утром кастрюля пуста. Значит, Гера был дома. Иногда из его комнаты доносится какое-то бряканье, стуки; что он там делает, — неизвестно. Сначала ребята пытались проникнуть к нему, заглянуть в окно, стучали в дверь, предлагали то или другое, но Гера не отзывался; дверь была всегда на запоре. И занавески спущены на окне.

— Оставьте его в покое, ребята, — говорила Таня, — дайте человеку оправиться от такого большого горя. Не трогайте.

— Конечно, — подтверждала Анна Матвеевна, — плохо парню. Шутка сказать, всю семью убили; вот его червь и гложет изнутри. Вы слышите, все бродит и бродит по комнате. А вчера, — шепотом сообщила Анна Матвеевна Тане и Лиле, опять вечером как ушел, так всю ночь где-то был. Право слово.

— А куда он уходил? Он вам ничего не сказал? — спросила Таня.

— Разве он скажет? Топал, топал сапожищами, да и пропал. Наверно, на пепелище ходит или на могилу.

«Нет, — думает Лиля, — не на пепелище он ходит. И не на кладбище. Лесная и болотная грязь на его сапогах. И мох прилип к каблукам. Нет мха на кладбище и в деревне».

Лиля знает. Она внимательными глазами смотрит вокруг, эта странная девочка. Она видела следы больших сапог Геры под его окном с ярко отпечатавшимся треугольником на каблуках (это Гера когда-то для фасону так набил гвозди у себя на сапогах). Было раннее утро; ребята только поднимались, и Лиля, оглянувшись вокруг, тщательно замела следы.

«Куда он ходит, — думала девочка, — что он делает?» Ей казалось, что он делает какое-то важное, нужное и опасное дело. И поэтому Лиля относилась к нему совсем иначе, чем к остальным ребятам. Те были дети. Одни ей нравились, другие — нет. Она не выносила Лешу, его зазнайство, эгоизм, грубость. Ей нравился ловкий, смелый Хорри. Она снисходительно поглядывала на Таню. К Мусе и Кате Лиля относилась без интереса, Юра и Пинька тоже мало волновали ее, а вот Гера… Это совсем другое дело. Он взрослый. И он занят каким-то большим делом. Лиля почти догадывалась чем.

Анна Матвеевна нервничала. Серое небо, затянутое то ли дымом, то ли тучами, нависло над головой. Ребята бродили сонные, хмурые. Работа у всех валилась из рук. По пустякам начинались ссоры. Лиля и Таня не разговаривали, отворачивались друг от друга. Где-то вспыхивали зарницы. Видимо, собиралась гроза…

Анна Матвеевна обошла комнаты — как будто и убраны, а вот красота не наведена…