Дитлоф Райхе - Фредди. Жизнь, полная риска

— Ну и замечательно. Рексик его вмиг сцапает. А потом и за дружков котовых примется, за грызунов этих. Не волнуйтесь, шеф! Все наши будут!

— Вашими бы устами да мед пить, — вздохнул доктор Дитрих. Парочка собиралась переходить на другую сторону улицы. — Да, Капулла, хотел вам напомнить. Деньги получите только в случае успеха всей операции.

Больше я ничего не слышал, потому что наши преследователи перешли через улицу и скрылись за гаражами.

— Класс! — взвизгнул Энрико. — Здорово он их!

— Да, не думал, что наш сэр Уильям на такое способен, — сказал Карузо.

— Сэр Уильям? — раздался вдруг чей-то голос совсем рядом с нами. — Это что, так кота зовут?

Мы огляделись.

И увидели крысу.

Эта серая уличная крыса была большой и страшной — облезлая шерсть, маленькие злые глазки, желтые зубы, довольно острые на вид.

Я тут же встал на задние лапы, надулся и собрался уже как следует фукнуть на нее.

Но крыса лениво махнула лапой и сказала:

— Расслабься. Я сегодня не в настроении и не собираюсь с тобой тут бои разводить. А если бы собиралась, ты бы все равно проиграл.

Что было, к сожалению, правдой. Хотя, как я заметил, разглядев крысу получше, она была еще довольно молодой и не такой уж бывалой. Попробовать, пожалуй, можно было бы. Хотя нет, с крысом я еще бы подрался, а с крысой — увольте. Ладно. Я сегодня тоже что-то не в настроении.

— Меня зовут Фредди, — представился я. — А это — Энрико и Карузо.

— Раллерман, из кашников.

— Из чего, простите? — не понял я.

— Из кашников. У нас так заведено, что все, кто рождается в одно и то же время, получают имена на одну и ту же букву. Нашему помету досталась буква «к». То есть мы все «кашники». Мое полное имя — Карла Раллерман. Хотя, между нами говоря, мальчики, все это чушь крысячья. Кто, когда, где родился — по барабану. Главное, чтоб семья была и свой род и чтоб все держались друг за дружку, верно?

— В сущности, да, — согласился я, несколько смутившись. Мне еще ни разу в жизни не доводилось беседовать с крысами. Я скосил глаз на Энрико и Карузо. Сидят присмиревшие, ишь голубчики. — Интересная тема, — вежливо продолжил я нашу светскую беседу. — Частное и общее, единичность и совокупность — тут есть над чем поразмышлять.

— Да чё тут размышлять? И ничего особо интересного тут нет. Вот ваш кот — это интересно. Это я понимаю. Классный парень. Только одного не возьму в толк, — сказала крыса, задумчиво морща нос, так что у нее усы все встопорщились. — Чегой-то он с вами, с грызунами, водится? Виданное ли дело, чтоб коты с хомяками да свиньями морскими по улицам шатались?

— Все дело в том, — попытался объяснить я, — что он — окультуренный кот.

— Окультуренный? Это как? — Карла снова наморщила нос.

Я не успел ответить на ее вопрос, потому что в этот момент знакомый голос сказал: «А вот и я» — и к нам под кусты влетел сэр Уильям.

— Уф! — выдохнул он, с трудом переводя дух. — Набегался. — По нему нельзя было сказать, что он очень недоволен этим обстоятельством. Напротив, он выглядел вполне счастливым и, казалось, помолодел лет на пять. — Бежали мы, бежали, потом я забрался на дерево, а глупая псина подскочила и давай прыгать-скакать и громко лаять. Я же себе преспокойно перебрался на соседнее дерево, сполз аккуратненько вниз и тю-тю! А Рексик бедненький все сидит там лает — гав, гав, гав!

— Полает и перестанет, долго не высидит, — сказала Карла Раллерман.

Сэр Уильям тут же зашипел и сделал черта — шерсть дыбом, хвост трубой, сам скобкой. Я его таким еще никогда не видел. Карла отскочила в сторону и ощерилась.

— Подождите! — закричал я. — Не надо, сэр Уильям! Тихо… тихо… тихо… Это очень мирная и совершенно безобидная грызунья.

Сэр Уильям моментально пришел в норму и снова стал похож на себя, как будто это не он секунду назад изображал здесь какого-то монстра.

— Прошу меня простить великодушно, почтеннейшая. Проклятые инстинкты и рефлексы. Хотя, с другой стороны, нам без них никуда.

— Это верно, — согласилась Карла. — У нас, у Раллерманов, правило такое — сначала покусай, потом разбирайся.

Я представил их друг другу, после чего Карла сказала:

— Мальчики, я так понимаю, у вас большие неприятности. С вывихнутой лапой этот толстяк, — она кивнула в сторону Карузо, — далеко не уйдет. Стало быть, и вы далеко не уйдете.