Цао Вэньсюань - Бронза и Подсолнух

Люди посмотрели на семью Цинтуна. В ней был только один мальчик – Цинтун. К тому же он был немым. Но никто и не думал отдать девочку на воспитание в эту семью, так как она была слишком бедной.

Родственники Цинтуна увидели Куйхуа. Как только седая бабушка посмотрела на девочку, сразу полюбила ее. Люди так столпились вокруг девочки, что сложно было устоять на ногах. Но бабушка стояла твердо, опираясь на палочку.

Куйхуа заметила эту пожилую женщину. Она впервые увидела бабушку Цинтуна, но ей показалось, что они уже знакомы. Бабушка смотрела на нее, а она на бабушку. Куйхуа подумала, что волосы бабушки очень красивые. Она никогда не видела таких красивых локонов. Бабушка была вся седая. Когда дул ветер, ее волосы шевелились и сверкали металлическим блеском. Бабушка смотрела на девочку добрым и приветливым взглядом. Малышка будто услышала дрожащий голос: «Не бойся, дитя!» Взгляд этой пожилой женщины притянул Куйхуа.

В какой-то момент бабушка повернулась и ушла. Ей нужно было найти в толпе своего сына, невестку и внука. Казалось, что она хотела что-то им сказать.

Уже наступил полдень. Никто не выражал желание взять на воспитание Куйхуа.

Глава деревни был немного обеспокоен этим. Он ходил из стороны в сторону и приговаривал:

– Такая хорошая девочка!

Позже он узнал, что жители деревни Дамайди переживали, что эта девочка была слишком хорошей. Люди, которые хотели удочерить малышку, смотрели на нее, а потом выходили из толпы и говорили, вздохнув:

– Нет, это счастье не для нас!

Они считали, что недостойны такой хорошей девочки. Деревня Дамайди считалась бедным местом. Здесь все жили в нищете. Всем нравилась эта девочка, но из-за бедности никто не хотел брать ее в семью. Люди боялись, что не смогут обеспечить ей достойное существование.

Женщины, которые сопровождали Куйхуа, с нетерпением ждали, что кто-нибудь выйдет из толпы и заявит о своем желании удочерить девочку. Увидев, что солнце стояло уже над головой, они плакали и говорили:

– Уходим, будем по очереди воспитывать ее. Если кто-то из деревни Дамайди захочет взять ее, мы не отдадим.

Но при этом женщины не уходили. Они еще хотели подождать некоторое время.

Куйхуа еще ниже повесила свою голову.

Глава деревни увидел семью Цинтуна, подошел к ним и сказал:

– Вы хорошие люди. Если девочка пойдет к вам, то это будет самым лучшим вариантом. Но ваша семья…

Он не стал произносить слово «бедная», а только покачал головой и ушел. Проходя мимо Цинтуна, он с жалостью погладил его по голове.

Отец Цинтуна, который постоянно сидел на корточках, встал и сказал:

– Возвращаемся домой.

Никто из членов этой семьи не сказал ни слова ему в ответ. Бабушка держала в памяти слова главы деревни. Она не обернулась, чтобы снова посмотреть на Куйхуа. Вся семья, кроме Цинтуна, хотела быстрее покинуть это место под старой софорой. Отец видел, что Цинтун не двигается с места. Он подошел к сыну и взял его за руку.

Буйвол, щпавший рядом траву, громко замычал.

Все, кто стоял под старой софорой, замолчал. Они повернули свои головы и увидели, что семья Цинтуна уходит. Эта сцена под лучами полуденного солнца произвела на жителей Дамайди глубокое впечатление: бабушка тихонько шла впереди, за ней следовала мать, а после матери – отец. Отец с силой схватил за руку Цинтуна, который не хотел покидать старую софору. Цинтун шел самым последним и вел за собой буйвола. Буйвол не хотел уходить. Он упирался передним копытом в землю, а тело наклонял назад.

Куйхуа смотрела, как удаляется семья Цинтуна, и слезы капали с ее глаз.

Когда люди начали расходиться, пришла семья Гаюя. Все утро отец Гаюя пас уток.

Семья Гаюя стояла на расстоянии чуть больше трех метров от каменной мельницы. Гаюй время от времени поглядывал на лицо отца. Он думал, что отцу, видимо, понравилась Куйхуа. Сердце Гаюя было наполнено невероятным восторгом. Он улыбался девочке.

Отец Гаюя поднял голову и посмотрел на солнце, а после прошептал что-то сыну на ухо. После этого Гаюй убежал. Вскоре он вернулся. В его руках были два вареных утиных яйца.

Мать указала Гаюю, чтобы тот отдал эти два яйца Куйхуа. Но Гаюю было неловко. Поэтому он отдал эти яйца матери.

Она подошла к Куйхуа, опустилась и сказала:

– Дитя мое, уже полдень. Ты, должно быть, проголодалась? Съешь-ка эти два утиных яичка.

Куйхуа не хотела принимать эти яйца. Она убрала руки за спину и отрицательно покачала головой.

Мать Гаюя положила яйца в карманы Куйхуа.