Семён Самсонов - Повести и рассказы

На следующую ночь пришли наши минёры. Трибабунько и ещё четверо, да я пошли ставить мины на перекрёстке большой дороги, которая идёт за оврагами… Когда всё сделали и перешли Сбруч, к своим, Трибабунько и говорит мне:

— Утром наше наступление будет. Когда фашисты будут драпать, так их машины полетят на воздух от мин, которые мы поставили.

Командир встретил меня ласково, поблагодарил и сказал:

— Серёге за «учёного» скворца командир соединения медаль «За боевые заслуги» выдал, а тебе Тюлькин, медаль «За отвагу». И деду Серёги тоже медаль «За отвагу».

Вот и всё. Потом я заезжал к Серёге и деду, когда ехал с фронта в отпуск. Живут хорошо. Оба медали носят. Встретили меня как родного. Рассказали они мне, что скворец ихний жив и здоров и улетел куда-то в тёплые края: дело к зиме было. Но на следующую весну ждут они опять скворушку к себе.

Наша танковая часть уже около недели находилась в тылу врага. Уничтожая немецко-фашистские гарнизоны, их склады с горючим и боеприпасами, танкисты были неуловимы. Ворвутся ночью танки в село, занятое фашистами, разобьют гарнизон, уничтожат технику врага и скроются. Время было осеннее, ненастное. Целыми днями лили дожди, стояли густые туманы, и это помогало танкистам. Враг опомнится, соберётся с силами, кинется преследовать, да не тут-то было: танкистов и след простыл. Уже по всей округе носились слухи о неуловимости русских богатырей, которые появляются на стальных машинах-танках то тут, то там. Фашисты приходили в ужас, а наши советские граждане с нетерпением ждали своих освободителей и радостно говорили: «Вот придут наши, да как тряхнут немчуру, так только мокренько будет!»

Однажды герои-танкисты решили напасть на один город, где у фашистов были сосредоточены большие силы. Командир части, отведя свои танки южнее города километров на 30—40 в степь, решил сначала разведать путь. В разведку он послал два танка с самыми храбрыми и находчивыми танкистами. Они должны были дойти до небольшого села и разузнать о силах противника. Прощаясь с танкистами, командир наказал им вступать в бой лишь в крайнем случае, если вынудит враг.

Танки шли ночью. Повёл их лейтенант Лукьянов, командир умный и храбрый. Он не раз уже выполнял рискованные боевые задания.

Ночь выдалась тёмная и холодная. Лукьянову иногда казалось, что он сбился с пути. Несколько раз он останавливал танк и высылал вперёд бойца или ходил сам, чтобы проверить дорогу.

Наконец они добрались до села. Немцев там не было. Лейтенант Лукьянов собирался возвращаться, но жители предложили танкистам отдохнуть немного, обогреться и закусить. Те не стали отказываться, тем более, что им нужно было поподробнее расспросить о неприятеле.

За беседой незаметно прошло минут сорок. Вдруг из-за печной трубы показалась чёрная голова и детский голос известил:

— Дяденька, кажется, ещё танки идут…

И, действительно, танкисты услышали характерный глухой рокот вражеских машин, шедших на село.

Не успели танкисты встать из-за стола, собраться, как с печи шмыгнул крепкий мальчуган и, торопливо накидывая поношенный ватник, сказал командиру:

— Дяденька, я покажу вам место, где можно укрыться.

— А мы и не думаем укрываться, — сказал командир.

— Будете стрелять?

— Может, и будем, — улыбнулся Лукьянов, рассматривая мальчика и надевая шлём.

— А мне можно посмотреть?

— Это тебе, мальчик, не в кино: смотреть опасно. Лезь лучше в подполье, — ответил командир.

— Я не боюсь, дяденька! — упрямо настаивал мальчик, и Лукьянов только теперь разглядел детское лицо с упрямым подбородком и смелыми чёрными глазами, которые как бы говорили: «Я тоже воевать буду!..»

— Тебя как зовут?

— Вася.

— Ну, что же, Вася, добре, идём, может, пригодятся твои сведения.

Танкисты и Вася вышли из хаты и направились к танкам. Перед Лукьяновым встал вопрос: как быть? Итти обратно было поздно, принимать бой — опасно. Посоветовавшись с товарищами, командир всё же решил принять бой. Ведь враг не знает, сколько у него танков, да и у него, может быть, не больше машин, чем у Лукьянова… Если же советские танкисты не дадут опомниться врагу, встретят его по-боевому, то напуганные фашисты отступят.