Владислав Крапивин - Трое с площади Карронад

"Насильно... Насильственно" — PXI.

"Сегодня вечером" — FTC.

"Меня" — SCI...

"Поездом" — RLK...

"Вагон № 7... 21 час 30 минут..."

"Тим, ты придешь? Тим, в "Своде" нет таких слов: обида, прощение, дружба... Но ты же поймешь. Поймешь, Тимсель?"

В будке горела тусклая лампочка. Славка вошел, а мама осталась у открытой двери.

Славка набрал номер.

— Валентина? Позови Тима!

Он услышал:

— Тима нет, он ушел.

Этого еще не хватало!

— Куда?

— Он ушел с мамой к знакомым. Из Африки прилетел один человек, он привез от папы письмо и посылку. Представляешь, какая неожиданность? Но Тим сначала не хотел идти... Слава, может быть, ты объяснишь, что с ним случилось?

— А что?

— Он сегодня печальный, как целое кладбище. Ходит и молчит. Мама просто в панике.

Значит, Тим тоже?.. Значит, ему не все равно!

— Валентина! У знакомых есть телефон?

— Есть, но к сожалению, я не знаю номера.

— А как зовут этого знакомого?

— Дядя Толя...

— Полностью! Фамилия, имя, отчество!

— Анатолий Иванович Васильев. Слава, а что...

Славка нажал на рычаг и набрал 09.

— Справочное слушает...

— Дайте, пожалуйста, телефон Васильева, Анатолия Ивановича!

— Адрес?

— Адрес... Я не знаю...

— Без адреса не можем, — И отвратительно заныли короткие гудки.

Славка опять закрутил диск.

— Валентина? Какой адрес у дяди Толи?

— Слава, я, честное слово, не имею понятия. Там новый микрорайон, без улицы. Как идти туда, я знаю, но адреса никогда не слышала...

— Прими флагограмму!

— Одну минуту, Слава... Я готова.

— Новембэр — Чарли, — сказал Славка.

— Всего две буквы? — удивилась Валентина.

— Сначала две... Дальше: Фокстрот — Тангоу — Чарли... — Славка оглянулся на маму. Он не хотел маме ни обиды, ни огорчений, но все-таки сейчас это была его маленькая месть: "Пожалуйста, разбирай, если поймешь". Он услышал в трубке, как защелкала машинка. — Сьерра — Чарли — Джулиэт... Папа — Эксрей — Индия... Роумио — Лима — Кило...

"Тим, приходи немедленно..."

— Дэльта — Новэмбер — Гольф...

"Приходи немедленно..." А как Тим придет, если ничего не знает?

— Валентина, когда он вернется?

— Мама обещала, что они придут около десяти.

Ну, вот и все. Тим не успеет даже на вокзал. Не будет у Славки последней короткой радости, последнего утешения. Он уедет и не узнает, простил его Тим или нет. Несчастья сегодня бьют по Славке без промаха, до конца.

— Слава! Ты почему молчишь? Ты кончил передачу?

— Да... Нет, подожди. Валька, передай ему просто так... Слышишь? Скажи, что я его никогда не забуду...

Когда вернулись, мама сказала:

— Вечером прохладно, переоденься. Я все же купила тебе костюм.

Она разложила на диване куртку и брюки. Это была не школьная форма, а бархатистый джинсовый костюм со множеством олимпийских нашивок, пуговок и "молний". Мечта любого мальчишки. Но Славка посмотрел на него с молчаливой тоской. Так, наверно, смотрит приговоренный к каторге, когда равнодушный тюремный кладовщик швыряет ему полосатые штаны и рубаху...

Потом все, что делал Славка, было в последний раз.

Последний раз он постоял перед зеркалом в форме винджаммеров.

Последний раз умылся во дворе под звякающим эмалированным умывальником.

Последний раз поужинал в кухне, где пахло дымом и горьковатой травой.

Последний раз оглянулся на свою каюту с большой картой мира, Женькиным рисунком над столом и брошенным на диван "Сводом сигналов". Обнял плачущую бабу Веру... Последний раз услышал, как трещат в тишине теплого вечера сверчки.

Потом он смотрел из такси на улицы Города. По ним шли счастливые, веселые люди, ничего не знавшие о Славкином горе... Была суббота, и на тротуары словно выплеснулась бело-синяя волна -форменки и широкие воротники идущих в увольнение матросов...

Машина прошла над Орудийной бухтой. Белым лучом врезался в черное небо освещенный прожекторами обелиск — памятник Городу.

Там, за обелиском, за желтым каменным мысом с пещерами и гротами были скалы, среди которых любили плавать Славка и Тим. Они приходили сюда, если надоедал бетонный городской пляж с его суетой, разноцветными зонтиками и разлапистыми шезлонгами... Зеленая вода среди скал медленно поднималась и опускалась — это подходили незаметные пологие волны. Они то заливали гроты, то уходили из них со звонким гулом. Из этих каменных пустот пахло соленой сыростью. Оттуда выбегали деловитые крабы с тонкими узорами на спинах и черными глазами на стебельках. Славку и Тима они не боялись... Славка прыгал с камня в прошитую солнцем глубину и видел мохнатые бурые водоросли, узкие тени рыб на песчаных проплешинах дна и серебристо-перламутровые осколки раковин-мидий... Из-за темной, обросшей скалы навстречу Славке выплывал Тим. Он улыбался. Они брались за руки и плыли вдвоем, и зеленоватые зайчики скользили по Тиму. И даже здесь, под водой, среди размытых красок и теней были видны Тимкины веснушки... А когда Славка выскакивал на поверхность и неторопливая волна приподнимала его, он видел синие дали, старую крепость и маяк на ней, белые улицы на дальнем берегу бухты, катера, теплоходы, паруса больших яхт на рейде и сизые громады крейсеров. И яркое небо, и неутомимых чаек, которые, подобрав красные лапы, кружили над Славкой. И над Тимом.