Александр Батров - Завтра - океан

Стуржа был странно одет. На голове болельщика сидела малиновая жокейка с козырьком, похожим на арбузную корку. Его костюм из парусины был настолько широк, что в него свободно вошел бы еще один Стуржа. В одной руке он держал удочку, а в другой — небольшой, литров на десять, бочонок с бронзовой ручкой.

Вряд ли кто-нибудь из самых знаменитых путешественников выглядел так живописно.

— А я с вами, — голосом, словно это было самое обыкновенное дело, объявил Стуржа.

— Куда с нами? — удивилась неразлучная тройка.

— В море.

— А футбол?

Валерий махнул рукой, как человек, который твердо решил пожертвовать всем, чтобы не расставаться с друзьями, и сказал:

— Бочонок пригодится для неприкосновенного запаса воды. Его прислал вам мой отец, бондарь…

— А разрешат ли тебе родные отправиться с нами в путь? — спросил Петр Ильич.

— Решено, — живо ответил Стуржа. — Еще сегодня утром отец мне сказал: «Валерий, иди и попросись на парусник, может быть, морской ветер выдует из тебя увлечение футболом…» Только напрасно: я мяч крепко люблю.

В этот вечер, оставшись на водной станции, Петр Ильич и Матвей Корнеевич принялись составлять судовые роли «Анастасии».

Утром они стали известны экипажу:

Прохоров Матвей Корнеевич — капитан.

Матюшенко Николай Сергеевич — матрос 2-го класса.

Попов Вадим Максимович — матрос 2-го класса.

Чижиков Алексей Георгиевич — матрос 2-го класса.

Херсоненко Василий Семенович — матрос 2-го класса.

Чижикова Нина Георгиевна — фельдшер.

Ифанов Борис Михайлович — кок.

Борис покорился. На море дисциплина железная. Правда, он был недоволен и свое недовольство выражал степенным ворчанием:

— Почему я? Почему не Нина? Она девочка, хозяйка.

— Тебе это очень подходит, ты прирожденный кок: толстый, солидный, — утешал товарища Вадя. — Назначь меня коком — я бы и глазом не моргнул. Кок — это тот же матрос, особенно на паруснике.

Но Борис ворчал:

— Какой же я повар? Все будет гореть. Однажды я жарил яичницу с макаронами, и она вспыхнула, как нефтеналивное судно. Команда выбросит меня за борт…

— Выбросим и не пожалеем. Ты должен сытно и вкусно кормить команду. Мы поможем тебе, не бойся. Почитай поваренную книгу. Коля, у твоей мамы, кажется есть…

На берегу, где стояла «Анастасия», стали появляться родные будущих моряков. Они с видом знатоков тщательно осматривали шаланду.

Елена Александровна, увидев сына, едва помещавшегося в камбузе, с поваренной книгой в руках, хохотала до слез. Сюда приходили девчонки, подруги Нины, особенно часто — черноглазая Майя Фомина.

На Бориса, который все знал и старался говорить боцманским басом, она глядела, как на героя.

— Ах, как бы мне хотелось пойти в плавание! — призналась Майя.

— Тебя-то еще не хватало! — ответил Борис. — Сиди лучше дома.

Нина сердито взглянула на Бориса, взяла Майю под руку и направилась с ней к Матвею Корнеевичу.

Вскоре были объявлены и судовые роли «Стрелы»:

Белов Петр Ильич — капитан.

Липецкий Ефим Захарович — матрос 2-го класса.

Стуржа Евгений Богданович — матрос 2-го класса.

Шевчук Александр Афанасьевич — матрос 2-го класса.

Фомина Майя Алексеевна — фельдшер.

— И она!.. — Майя решительно не нравилась Борису, а почему, он и сам хорошо не знал. — Она все время говорит «ах» и вертится… Нет, она — не Нина! — признался он Ваде.

— Конечно, до нашей Нины ей далеко, — сказал Вадя. — А все-таки славная девчонка! Она интересуется ботаникой и бабочками.

— Что ж, пусть идет, — не очень охотно согласился Борис.

Все свободное время, а теперь его хватало от зари до зари, команды шаланд проводили на берегу. Мыли и скребли палубы, сооружали на «Стреле» камбуз — маленький очаг, накрытый футляром из листовой жести, — ловили бычков, купались, отдыхали, слушали море, вечно зовущее, живое.

— В нем всегда музыка, — сказал Вадя. — Море еще хороший рассказчик, только нужно понимать его язык.

— С чем только не сравнивают море! — задумавшись произнес Шевчук. — Оно — как пламя голубое!

— Верно, как пламя! — Нина заслонила ладонью глаза и спросила: — Скажи, Липецкий, какое сегодня оно? Ты пишешь стихи…

— Я бы сказал, как Горький, — смутившись, ответил Липецкий, оно сегодня смеется.

— Море — как футболист! — вдруг заявил Стуржа. — В нем великолепный натиск.

Против сравнения Стуржи восстали. Все спорили. Все были правы, возможно был прав и Стуржа…

Море спало. Волоча за собой серебряный хвост воды, вспененной мощным винтом, к гавани приближался океанский теплоход «Курск», ветеран Черноморского торгового флота.